— Слушай, я уж думал ты наша по духу, а оказалось плакса какая-то. Что реветь-то? Не было у тебя отца никогда, и не будет впредь. Как и у него не было, как и у меня не было. Как и у твоих детей не будет. Наследственность у тебя в этом смысле дурная. Все мы по натуре одиночки, а родных своих предпочитаем любить на расстоянии.

В этой тираде девочка почувствовала какие-то отблески собственных ощущений. Она улыбнулась и примирительно произнесла.

— Вы злой какой-то, можно подумать, что Вы себя терпеть не можете.

— Станешь тут злым, когда всякие взрослые пигалицы, моим кружковцам ровесницы, вдруг внучками оказываются, а какие-то козлы по телефону им общаться со мной не дают.. — Рита вдруг с ужасом подумала о Валентине, — а себя я терпеть могу, еще как могу, — смеясь продолжал дед Олег, — просто я думал, что закономерность рода на твоем отце и прекратится, а н-нет, вижу, что природа еще одного избранного сотворить умудрилась.

Рита его не слушала, она кинулась к телефону.

— А ты знаешь, что твой отец на самом деле выдающийся поэт?

Рита застыла с гудящей трубкой в руках.

— Секундочку, — спокойно произнесла она.

— Алло? Валентин? Я все-таки задерживаюсь, ибо разговор у меня тут очень важный.

— Ты издеваешься?!

— Алло? Алло? Дядя Валик мне ничего не слышно, приду в шесть часов, алло?

Рита положила трубку и вернулась за стол.

— Выдающийся поэт?

— А чего тебя это так интересует? Пишешь?

Рита кивнула.

— Так я и знал… А читаешь что?

Девочка на секунду задумалась.

— В основном мама снабжает литературой. Вот Жоржа Оруэлла недавно прочла.

— Почитай что-нибудь, из своих текстов.

Дедушка Олег испытывающе взглянул на внучку и принялся слушать. Рита неожиданно для себя вспомнила написанное утром стихотворение.

— Похвально… — пробурчал он, после того, как Рита наскоро проговорила последнее четверостишье, — Придется слегка заняться твоим образованием, раз задатки видны…

— Вы обещали рассказать. Мой отец… — напомнила Рита.

— Мой сын… — подражая тону девочки, произнес дед Олег, — тут рассказывать нечего. Печататься — не печатался, а вот пишет великолепно. На, дома почитаешь.

Рита дрожащими пальцами взяла из рук старика тетрадку истрепанную до безобразия.

— Расскажите о нем.

— Родился он в Харькове, был зачат в одну из жарких летних ночей, во время безумного любовного приключения молодого студента, то бишь меня, и взрослой медсестры из до жути интеллигентной семьи. В брак это приключение, слава богу, не переросло, хотя я честно хотел жениться. Её родители, мудрые люди, были категорически против. Когда твоему отцу стукнуло тринадцать Лариса, твоя бабушка, привезла его мне сюда, дабы посвятить хоть какой-то отрезок жизни самой себе. Но не успела, ибо за три дня, что провела в Лобытнангах, умудрилась влюбиться в моего друга и остаться в этом городе очень на долго. Так рос твой отец. Он был парнем вполне разумным, чтобы не мешать матери и отчиму, но навязчивым ровно настолько, чтоб превратить мою жизнь в ад: ни одна из приводимых мною в дом женщин не уходила без каких-либо подначек со стороны Сереженьки, возомнившего, что мы с ним будем до скончания века жить наедине. Когда я мягко, ну, как мне показалось мягко, объяснил парнишке, что вообще-то нам не мешало бы завести новую маму, он ужасно обиделся и сбежал из дому.