— Да, Араб пожелал войти в серьезный бизнес. Я решил помочь ему. Если ты знаешь под мою гарантию, твоему отцу был предоставлен некоторый кредит, товарный кредит…

— Но он ведь все отдал? — надо делать вид, что я не понимаю, о чем идет речь.

— Да, довольно большую часть он вернул. А потом сдрейфил и решил смотаться. Разве можно после этого уважать человека? Ему доверяют, ему помогают, а он оказывается просто трусом…

— Какая разница, разве он подвел кого-то, кроме себя? Он решил выйти из дела… Это его право.

— Его правом это было бы, если б он не был представлен лично мною некоторым людям. Я рекомендовал его, как хорошего дельца… Как профессионала. Надо мной теперь смеются, моим гарантиям не доверяют… Мне это не нравится, честно говоря…

— А я тут причем… — срочно делаю вид, мол, извините, вылетела фраза…

— У этой телочки талант актрисы, — вдруг подает голос черный.

— Ну, зачем ты так… — маленький опять скалится, — девочка хочет поиграться… Ты ведь любишь играться с маленькими девочками.

Мою лестничную площадку вдруг озаряет дикий гогот.

— Он все вернул! — настойчиво повторяю я.

— Почти все, родная моя… Самая малость — осталась. И эта малость — у тебя. Мы не работаем с людьми, о которых не обладаем полной информацией. Кабинет прослушивался, родная.

Я ещё раз вспоминаю события недельной давности: отец уже уехал, я не видела его перед отъездом и не хотела видеть. По телефону меня вызвал к себе Араб.

— У твоего папаши остались долги… Вот, — он впервые заговорил со мной за два года работы. Передо мной лежали три маленьких пакетика с порошком, — я не намерен вмешиваться в его разборки. Если он и вправду должен это, отдашь Гарику и Лене, помнишь, приходили с медиком…

Я кивнула.

— Не переживай, это совсем копейки, — и меня выставили за дверь.

Итак, они подслушали тот разговор и считают, что порошок у меня… Господи, да никто и не поверит, что я могла его выкинуть. Это не объяснить! Такого, по их мнению, не бывает…

— Итак, давай останемся друзьями, верни нам то, что по праву нам принадлежит.

— У меня нет товара. — признаюсь я.

— Продала? Отдай деньгами…

— Да нет, я не продала, я выкинула… В окно.

Опять гогот.

— Чего? Человек, проработавший уже не год в наркобизнесе, выкинул за окно один из самых дорогих видов товара?

— Но…

— Не шути, милая, — и он достает из заднего кармана брюк пистолет. Легко, как игрушку…Мне почему-то вспомнилось, что таким же жестом в фильмах неисправимые романтики достают из-за спины букет цветов для своей девушки. Мне совсем не страшно. Пушки я видела и раньше. Пистолет какой-то ментовский, в кобуре даже…

— Вам не понять… Этим дерьмом убился мой друг. Я выкинула эти пакетики, и буду выкидывать всякий раз, когда они мне попадутся.

— Ты в своем уме?

«Ну не убьют же они меня!» — звучит в мыслях.

— Ты как-то не понимаешь, что происходит. — кричат в уши, — У тебя есть бабушка, да ведь? Пожилая такая. А еще у тебя ноги красивые, его это, — маленький кивает на напарника, — явно возбуждает.

По-моему этот гогот я запомню на всю жизнь.

— Сколько с меня? — не нужны мне неприятности… Дура, и почему я тогда не сообразила, что ко мне придут за долгами отца… Какого хрена я выкинула тогда эту гадость? Ну, психанула… Идиотка.