– Давай, милок! Сунь сюда свою палку, пусть миссис посмотрит, как это делается!

– Ты не получишь ни пенса! – воскликнул возмущенный Колтон. Разъяренная кормилица ощерила черные зубы, готовая наброситься на него. – Я бы посмотрел сквозь пальцы на твое пьянство, но последняя выходка стоила тебе всех денег.

– Подумаешь! – взвизгнула Элис. – Сам купается в денежках, а меня обокрал до нитки, и всего-то за простую шутку!

– Так тебе и надо за дерзость и за то, что довела ребенка до такого состояния, пока ублажала себя и цедила мой портвейн! – прогремел Колтон, сжимая кулаки. Поняв, что сейчас сорвется, и пытаясь прийти в себя, он глянул на жену, что-то тихо напевавшую младенцу. Ее нежное воркованье напомнило ему о былых временах, когда она точно так же утешала раненых и осиротевших животных. На какой-то момент крики прекратились, и ребенок жадно схватился ручонкой за округлую грудь женщины. Увы, не обнаружив в ней молока, девочка снова расплакалась.

– Бедная малышка, – нежно пробормотала Адриана. – Скоро мы накормим тебя, Женевьева Ариэлла.

– Женевьева Ариэлла? – удивился Колтон.

– Твоя матушка сказала, что ей нравится это имя, но если предпочитаешь другое, думаю, она не обидится.

Колтон, улыбаясь, пригладил растрепавшиеся волосы жены. Ее мягкость и доброта изгнали бушевавших в нем злых духов. Не в силах устоять, он приподнял ее маленький подбородок и поцеловал в губы.

– Это хорошее имя, любимая, и очень ей подходит. А ты такая красивая с ребенком у груди. Настоящая молодая мама. Нужно подумать, о том, чтобы завести полный дом детей.

– Ха! – язвительно воскликнула Элис. – Поделом и тебе будет, если твое семя окажется бесплодным!

– По-моему, – хрипло рассмеялся Колтон, – я уже доказал, что об этом не может быть и речи!

– А вот меня не удивит, – прошипела Элис, – если выяснится, что Пандора наговорила тебе всякого вздора!

– То есть, – встрепенулся Колтон, – ты хочешь сказать, что ребенок не мой?

Элис, избегая его испытующего взгляда, безразлично пожала плечами:

– Да нет, это я так… вряд ли твои яйца так уж высохли, если ты успел поставить свою метку на заднице девчонки. Просто говорю, мол, поделом тебе будет, если твоя знатная леди не принесет тебе наследника! Я слышала, как слуги толковали насчет того, что ты последний мужчина в семье.

Тут не выдержала Адриана. И хотя не раз за сегодняшний день давала себе слово подождать с радостным известием, все же не смогла вынести подлых намеков ведьмы.

– Не надейтесь, Элис! – отрезала она под недоумевающими взглядами мужа и кормилицы. – Я уже ношу ребенка.

Радостный крик сорвался с губ Колтона, заглушая грязные ругательства женщины. Колтон схватил жену в объятия и надолго припал к губам.

– Как не стыдно! – пожурила Адриана, краснея. – Что подумает Элис?

– Пропади она пропадом, мадам! Это мой дом, дом моих предков, и ты моя жена. Носишь моего ребенка и держишь у сердца еще одного. Не знаю, можно ли любить тебя еще больше, чем я люблю тебя сейчас и любил с начала вечности.

Но как бы ни утешил Адриану поцелуй мужа, на ребенка не произвел ни малейшего действия. Девочка уже охрипла от крика, и Адриана, отстранившись, шепнула:

– Спущусь вниз, разбужу кухарку. Она наверняка знает, как приготовить сахарную соску для девочки.

– Нельзя ли подогреть обычное коровье молоко? – удивился Колтон.

– У ребенка будет понос, – вмешалась Элис, снова обнажая грудь и бесстыдно почесывая низ живота. Заметив, что Адриана охнула и отвернулась, ведьма злорадно закудахтала: – Что такое, душечка, хочешь помочь?

– Немедленно оденься, старая потаскуха! – заревел Колтон, снова приходя в бешенство.