Тут тоже хватает несправедливости, и есть продажные менты и чиновники… И вообще, у меня появилось время, чтобы познакомиться с миром и удовлетворить любопытство, скажем, в библиотеке.
Или в каком-нибудь телекоме, где можно подключиться к «Комсети» или на худой конец заплатить за комп в каком-нибудь аналоге интернет-кафе.
Но прежде надо купить необходимое.
Или позвонить Джабаровой? Наверняка она удивится, когда узнает, кого крышует сержант Громовой.
Глава 17
Я мзду не беру
Меня разбудил назойливый стук в дверь. За окном было темным-темно, и я не понял, уже утро или еще ночь. Трехэтажно ругая того, кого принесло в такую рань (или далеко за полночь), я собрался посмотреть в глазок, но его в двери не оказалось, и пришлось просто крикнуть:
— Кто?
— Открывай, это Кирилл, — ответили мне. — Громовой.
Ага, Шкет, он же сержант Шкет, он же покровитель рыночных вороваек и воришек.
События прошлого дня промелькнули перед глазами: и как вора поймал, и как идиотом себя выставил, и как Артур предлагал меня оформить. Потом я позвонил майору Джабаровой, чтобы поделиться новостями о Шкете, который сейчас тревожно сопел у меня за порогом, но она попросила перенесли серьезный разговор на сегодня, когда приедет, чтобы меня прописать в общежитии.
Значит, уже утро.
— Давай потом, Кирилл Громовой, — зевая, сказал я, не имея ни малейшего желания его впускать. — Я сплю.
— Да открывай уже, Саня! — одновременно раздраженно и с мольбой воскликнул Шкет.
— Чего надо-то?
— Поговорить. Кое-что утрясти.
Мозг соображал туго, но одно я понял: нужно выслушать сержанта Шкета, потому я щелкнул щеколдой и посторонился, пропуская его в комнату. Кирилл ссутулился, окинул взглядом комнату, вытащил из пакета бутылку коньяка и шоколадные конфеты, поставил на стол. Больше всего ему хотелось расположить меня к себе. Я напрягся, уж очень подозрительным показалось желание. Нездоровым каким-то.
— Ты точно меня с бабой своей не перепутал? — съязвил я, усаживаясь на кровать и протирая глаза.
— Перетереть нужно, — проговорил он виновато, — о вчерашнем. Ты это… извини. Мы не знали.
Ах вот в чем дело! От понимания у меня глаза распахнулись. Наверное, веселый наряд во главе со Шкетом не знал, что это я спас Джабарову, а теперь все увидели билборд с моей физиономией и в осадок выпали.
— Да не парься, все обошлось. Менты крышуют ворье, ворье не беспредельничает. Всегда так было, — сказал я вовсе не то, что думал, просто мне была интересна реакция сержанта.
Плечи расправились, глаза заблестели, он положил на стол сотенную.
— Не в обиде?
О, как хотелось схватить его за шкирку и дать под зад, но я просто встал, собрал со стола подарки, сунул сержанту, сверху положил сотенную.
— А начальство в курсе? — поинтересовался я, с трудом подавляя злость.
— Кому надо, тот в курсе, — кивнул он, и я не выдержал, сказал:
— Милиция на службе народа. Ворье тоже народ, так?
Пока Кирилл непонимающе хлопал глазами, я развернул его и, толкая в спину, вывел за дверь.
— Ты все неправильно по… — сказал он захлопнувшейся перед носом двери, а до слуха донеслось обиженное шипение: — Вот козел!
Сон как рукой сняло. И что мне теперь, ходить и оглядываться, ожидать заточку под ребра? Я потер виски. «Кому надо, тот в курсе» — кого Шкет имел в виду? Уж не Джабарову ли? Вряд ли, ведь иначе не было бы того покушения.
Если у Ирины Тимуровны не получится приехать сегодня после планерки, чтобы прописать меня в общаге, то я не просто расстроюсь — я буду локти кусать! И сгрызу руки, как у Венеры Милосской. |