Это бизнес. Подпольный, но покрываемый на самом верху, а может быть, даже поощряемый товарищем Горским по каким-то одному ему ведомым целям. Для государства цели — в выбраковке, в социальном лифте, в отборе лучших. Разумеется, неформально, потому что противоречит идеологии. Для организаторов бизнес в другом: заработать. А для этого нужно поставить на заведомо известного победителя.

Пришлый бык наваляет всем, а потом растворится в небытие. Что ж, не повезло нам: и мне, и быку. Ему — потому что огребет от меня по полной, а мне — потому что неизвестно, как отреагируют его хозяева, когда он проиграет. Вдруг не простят потерю денег и прирежут где-нибудь в подворотне?

Да и спарринг-партнерам быка не повезло, вон кулачища какие, этот зверь вряд ли кого-то будет щадить…

Хлопнула дверь, и все обернулись: вошел один из жилистых парней, уселся рядом со мной на лавку, хлопнул по ладони такому же юноше, потом — другому. Видимо, группа студентов решила подработать к праздникам. Вошедший что-то зашептал приятелю, поглядывая на раскачанного узбека. Эх, парни, не там опасность видите! Ничего говорить я им, само собой, не стал.

Каково же было мое удивление, когда вошел сизоносый алкаш! Опыт не пропьешь, вот уж точно. Окрыленный успехом, он погрозил мне пальцем:

— О, и ты тут, баклан? Смотри у меня! И вы все…

На полуслове он чуть ли носом столкнулся с узбеком, который дернул грудной мышцей, и алкаша словно отбросило на скамейку ударной волной.

Алкаш сразу расхотел хорохориться и прижался к стене, притворился ветошью.

А может, узбек тоже подсадной? Я сфокусировался на нем еще раз: нет, он, что говорится, с улицы, и очень хочет победить.

Следующим вошел еще один юноша, протопал к приятелям, сбившимся в стайку. Вспомнилось: «Студентики, что ж вы себя-то не жалеете». Через пять минут вкатился маленький азиат, то ли казах, то ли киргиз, а может вообще уйгур — раскачанный, с длинными мускулистыми руками и короткими ножками.

Не успел азиат осмотреться, как Крыс распахнул дверь и крикнул:

— Бойцы — на выход! Объявляется второй круг!

Стоящие направились за Крысом, сидящие поднялись. Женщина оказалась выше узбека. Если бы Ирина Тимуровна занималась всю жизнь, она, наверное, имела бы такие же плечищи и спину.

Зря я понадеялся на легкую победу, среди претендентов были как минимум три неплохих бойца. Во всяком случае, так показалось на первый взгляд.

На ринге мы опять выстроились кругом. Вспыхнули прожекторы, ослепили, грянула барабанная дробь. Появилась красавица со стеклянной шарманкой, продефилировала по рингу, достала номерки…

— Тринадцать и два! — провозгласила она в воцарившейся тишине, показала цифры толпе.

Крыс начал собирать бойцов, чтобы вести их в раздевалку. Подобные ему — сновать по залу, принимая ставки. На ринге остались женщина и один из студентиков, поглядывающий на удаляющихся приятелей обреченно, как жеребенок, которого русская женщина собралась останавливать на бегу. Женщина смотрела на него, презрительно улыбаясь — чувствовала превосходство.

Кто победил, а кто отсеян, мы не узнали — победителя увели в пустую раздевалку, где будут собираться выигравшие бойцы. А нас будут снова и снова сгонять в эту.

Каждый раз, когда заканчивался бой, Крыс выгонял нас на ринг.