— Думаю, что, если человек не заинтересован в работе, он не будет выполнять ее отлично.

Шуйский снова усмехнулся, пригубил сока из стакана.

— Что же заставило тебя так блестяще себя проявить?

— Нужда, — не стал кривить душой я. — И жажда справедливости.

— Я предлагаю тебе ежемесячную зарплату — десять тысяч рублей. Плюс столько же за каждый выигранный бой. Потом сумма увеличится. Плюс ты получишь…

Он продолжал вещать о привилегиях приближенного к номенклатуре спортсмена, защищающего не только честь области, но и Семьи, а я думал, что буду, как сыр… как пельмень в масле! Звезда мирового уровня! Икра ложками! Лимузин, «Чайка» или что здесь? Толпы поклонников…

И вечно опухшая разбитая морда. Кровь. Ярость. Бум-бум-бум по груше. Это все равно что высокооплачиваемая нелюбимая работа. Стоит ли? Не предаю ли я себя снова?

Вспомнился наш последний матч, азарт, крики, блеск в глазах. Так хорошо было, и еще будет, надо лишь немного подождать. «И если упрашивать время, то только об этом». Какая заразная у Микроба оказалась манера подбирать песни! Правда эту, авторства группы «Ундервуд», мало кто знает. Микроб, увижу ли тебя когда-нибудь?

Что есть деньги? Пыль. Все, что я смогу забрать с собой — свои воспоминания.

— Я могу отказаться?

Шуйский на миг потерял самообладание, его лицо вытянулось, он моргнул растерянно. Лев Витаутович хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Я же говорил! Отказался!

Они потянулись через стол и хлопнули по рукам — словно еще вчера поспорили на меня. Лицо Шуйского порозовело, он будто бы ожил и обратился ко мне:

— Лев Витаутович сказал, что ты разносторонне одарен. — Он интонацией подчеркнул последнее слово. — А талантам надо помогать. И, если честно, главное предложение не касается турниров. Но для начала мне надо знать, чего ты хочешь?

Глава 21

Таможня дает добро

Он серьезно? Не «На тебе лопату и — копать! Шнелле, швайне!» — а его и правда интересует, чего я хочу? Ситуация казалась настолько невероятной, что я онемел. Ладно маги в правительстве — всякое бывает. Но чтобы человек, в руках которого безграничная власть, всерьез интересовался мнением какой-то пешки — это ли не фантастика?

Если задуматься и поискать, то и в моем мире есть не только власть имущие воры, но и состоятельные люди, добившиеся всего своим талантом, которые помогают больницам, строят парки и музеи за свой счет, как те же Чалый и Галицкий.

Лев Витаутович, расценивший мое замешательство по-своему, подбодрил:

— Не стесняйся, Саня, заказывай. Помнишь: дают — бери, бьют — беги.

— Если для себя, то узнать про одаренных и разобраться, являюсь ли я таким. Это первое. Второе — я хочу играть в футбол. Точнее я не только хочу, но и могу стать одним из лучших вратарей в мире. И это не пустое бахвальство. А что меня не взяли в «Динамо» — так все просто: человеческий фактор.

— Ох уж этот человеческий фактор, — проворчал Витаутович.

Шуйский вскинул бровь и переспросил:

— Я правильно понял, что чемодан денег, вилла на берегу моря и новая «Волга» — это не предел твоих мечтаний?

Я улыбнулся и ответил:

— Если бы вы были джинном, то есть вредным и ненадежным товарищем, с которым нельзя работать в расчете на долгосрочную перспективу, то я попросил бы именно это.

— Красиво завернул, — кивнул Шуйский и подытожил: — Значит, тебе нужен футбол и информация об одаренных.