— На этом повестка дня объявляется закрытой. Спасибо за внимание!

Димидко принял огонь на себя, и журналисты его обступили, но одна тетушка устремилась к Микробу, пробирающемуся к выходу, перекрыла ему дорогу необъятными телесами.

— Алина Астафьева. «Вестник футбола». Здравствуйте, Федор!

— Здрасьте, — кивнул он и остолбенел.

— Позвольте задать пару вопросов.

Микроб еще не привык к вниманию общественности и растерянно хлопал глазами. В таком состоянии из него можно вытащить что угодно, потому я его оттеснил и сказал:

— Извините, но у нас тренировка.

Женщина улыбнулась.

— Тренировка без тренера? Федор, за что вы ударили мячом того человека? Он вас оскорбил?

— Федор просто ошибся, — ответил я за Микроба, быстро нашел в Комсети страницу Аркаши, где он вывесил фотографии с Микробом и несказанно гордился полученной травмой, и показал ей. — Видите? Инцидент исчерпан. Федор ошибся и будет наказан за это, надеюсь, не слишком строго.

— Дайте пройти! — рявкнул идущий позади Тирликас — тетка прилипла к стенке, мы просочились между нею и стеной и устремились прочь.

Пока она опомнилась, мы были уже далеко.

— Вот стервятники, — проворчал Микроб, заходя в раздевалку, где наши возбужденно обсуждали грядущий матч с «Кардиффом». — Прям как в Англии!

Жека сиял глазами и прыгал чуть ли не до потолка. Такой матч — это статус, деньги, слава! Это все равно что он в основной состав «Динамо» вернулся. Интересно, парни опять в «Че» посте тренировки завалятся?

— Наши еще ничего, — ответил я Микробу про журналистов, — деликатные. А забугорные могут запросто спросить, когда у тебя… например, когда у тебя был секс.

Федор помрачнел и вздохнул. Собрался что-то ответить, но меня атаковали «титаны» с расспросами про «Кардифф».

— Мы все помнил, — сказал Микроб, — как судьи свистели, как они наших советских граждан безнаказанно валяли. Надо отомстить, да, мужики?

Все радостно закивали. А я понимал, что надо, хочется, но — нельзя. Это ведь позор — так на весь мир прогреметь с нечестным судейством! Не знаю, что в других странах писали, но ведь наверняка заплевали этот матч и были за нас. И чем мы лучше испанцев и валлийцев, если поступим так же? У нас все будет честно.

Парни же уже настроились отомстить и порвать. Переубеждать я их не стал — споры сейчас ни к чему. Времени до игры вагон, забудут десять раз, а вот боевой настрой мне их нравился, и я принялся рассказывать о «Кардиффе» — словно прокачку предматчевую проводил: что команда злая и сильная, но простая и предсказуемая, что мы сможем, потому что судьи в этот раз нам палки в колеса вставлять не будут. Я так разошелся, что не заметил, как в раздевалку вошел Димидко и встал у двери, слушая мой рассказ.

Когда я закончил, он поаплодировал и резюмировал:

— Вижу, растет мне достойная смена! Будешь теперь ты прокачку проводить. Хотеев!

Микроб опять напрягся. Димидко погрозил пальцем:

— Выговор тебе с занесением в личное дело.

— И все? — Федор с трудом сдерживал улыбку.

— Если проиграем в сентябре, вот тогда спрошу с тебя по всей строгости. Что касается «Кардиффа» — готовиться будем уже сейчас.

— Порвем! Отомстим! — крикнул Погосян.

Димидко свистнул.

— Сами не порвитесь! На поле, мстители вы мои! Бегом!

Такого драйва в двусторонках я еще не видел. Парни носились, как под спидами, и показывали чудеса техники.