В регистратуре я снова заглянул в окошко справочной. Очень хотелось поделиться радостью с другими людьми.

— Девушка, есть листок бумаги? Можно?

Не понимая, что мне надо, девушка «Алина» — сказал бейдж, протянула лист формата А-4 и ручку. А сама глаз не сводила, себе поверить не могла, что вот Нерушимый, звезда почти мировой величины!

«Алина, спасибо от А. Нерушимого».

Вернув листок, на крыльях счастья я полетел домой. Все у меня будет! Ура!

А пока страна усиленно готовится встречать иностранных гостей. Не только мы, но и европейские игроки впервые за много лет посетят Советский Союз, а встречать их собираются со всей щедростью русской души.

Глава 2.3

Здравствуй, Сопот

«Я летел на сборы в Болгарию, в Сопот, сидел у иллюминатора и смотрел, как серебристое крыло самолета ловит солнечный отблеск, и железная птица, разгоняясь, отрывается от земли, устремляется в пронзительную синь». Так я живописал бы сегодняшний день в мемуарах.

Но на самом деле нет. Спецборт был битком, место у иллюминатора мне не досталось, потому что там сидел Акинфеев. Да и самые козырные места забили старожилы, эдакая дедовщина, плата за то, что набрали много молодой шпаны, которая должна стереть ветеранов с лица земли. Взяли не только лучших из лучших, но и подающих надежды, дабы на сборах отобрать достойнейших.

Солнце спряталось за серой завесой облаков, и когда мы взлетели, за иллюминатором была беспросветная серь…

Или таки начать писать мемуары? Как-никак, мы вершим историю. Надеюсь, не ударим в грязь лицом, вон какие орлы — молодые и не очень.

«Воздух буквально звенел от напряжения. Сорок четыре футболиста приглядывались друг к другу, принюхивались, оценивали конкурентов и свои шансы. Каждый, как и я, считал себя достойным. И каждый боялся ударить в грязь лицом» — пойдет для мемуаров?

Кто кого знал, тот с тем и сел. Впереди расположился Сэм, мы с Микробом, который на всех поглядывал с благоговением. Акинфеев. С Сэмом — Даниил Уткин, который и в нашей реальности прогремел мастерством, и Антон Зиньковский.

Позади расположились игроки Украинской ССР: Цыганков, с которым я играл против Уругвая, и новенький, нападающий Антон Довбик. В той реальности он не был суперпрофессионалом, в этой мы с ним не пересекались, и выводы о его талантах было делать сложно.

Место у окна занял основной конкурент Микроба за позицию, левый краек Саня Зинченко. Левый край у нас будет мощным, ничего не скажешь.

Интересно, будут ли дикторы заговариваться и путать Зинченко с Зиньковским? И после чемпионата мира не решат ли иностранцы, что эти фамилии так же распространены в России, как Толстой? Ну а меня стоит поставить на раму из-за одной фамилии, пусть язык ломают, как мы — об исландские вулканы.

Тренерский состав был неизменным: во главе Непомнящий, помощники — Карпин, Бердыев, Тихонов. Посмотрим, не получится ли, как в прошлый раз: лебедь, рак и щука.

Летели мы три часа, все это время я перебирал кандидатов и не мог предположить, кто же войдет в основной состав. Старую гвардию, скорее всего, оставят на замены. Кто же будет на острие клинка? При таком количестве претендентов трудно предположить.

Одних вратарей четверо: Акинфеев, я, Полозенков, знакомый по «Динамо», и Тойлыев. Ну и на каждую позицию — по четыре претендента, то есть четырнадцать лишних человек.

После часа полета начало клонить в сон, но только я задремал, как разбудили официантки, разносящие еду. К тому же за окном стало интересно: в разрывах туч проглядывала суша, ленты рек, деревеньки, поля, будто сшитые друг с другом зелеными нитками лесопосадок.