Прикрыв за собой дверь, Воха наконец достал телефон и посмотрел, кто звонил, чтобы убедиться в том, что номер был действительно незнакомый. Поразмыслив мгновение, он пожал плечами и решил подождать. Кому нужно — сам перезвонит! С этой светлой мыслью Калганов собрался было вернуть телефон в карман, как снова раздался звонок. На экране высветился тот самый незнакомый номер.

Воха остановился. Мимо него к кабинету Хорунжего топал угрюмый Носов. Он покосился на Воху, и ничего не сказал. Но на пороге задержался, глядя, как Калганов включает связь. Авось чего нужного подслушает.

— Я занят! Не ясно, разве? Раз я сбрасываю звонок. — Воха двинулся по коридору и Носов напряг слух:

— Хорошо. Выслушаю… Только скажите, кто дал вам мой номер?.. Понятно. Но я занят сейчас. И завтра — занят… А в чем вопрос? С кем я… Ладно, полчаса я для вас выкрою. Говорите, куда подъехать. Я запомню.

В конце коридора показался Ярчук. И Воха торопливо свернул в курилку, чтобы не столкнуться с ним нос к носу. И без того на душе кошки скребли.

8

Солнце заливало крыльцо серого административного здания, из-под крыши которого вдруг выпорхнула стайка воробьев. Широкая овальная клумба перед входом радовала глаз свежей травкой и цветущими первоцветами.

По ступеням спускались трое: адвокат Тамара Воропай в стильном легком плаще цвета беж с клетчатой подкладкой от Burberry и молодые ребята видом попроще: Света Полищук и ее бойфренд Олег, некогда служивший охранником в клинике Сушко.

Все трое оживленно переговаривались и выглядели вполне довольными состоявшейся встречей.

В последний раз такой эмоциональный подъем Тамара испытывала после экзамена по римскому праву на первом курсе. Потому что сдала!

К сожалению, она не обладала блестящей памятью. В детстве это вообще было проблемой, мама даже обращалась к специалистам, те утверждали, что это последствие токсикоза, — и посоветовали тренировать память, а лучше — учить наизусть стихи и заниматься иностранными языками.

Что ж, мама взялась за дело со всей ответственностью, и к окончанию школы Тамара знала огромное количество стихов поэтов Серебряного века и три языка: английский, немецкий и итальянский. Но на юрфаке университета, где была совершенно другая нагрузка на память, ей снова пришлось туго. Выручало все то же мамимо гипертрофированное чувство ответственности: взялся за гуж — не говори, что не дюж.

Почему-то особенно трудно ей давалось римское право. Но она напряглась и сдала на «отлично». Не могла же она позволить себе отстать от Вохи с Бобом.

Да, Калганов всегда учился играючи. Он не заморачивался отметками — лишь бы на стипендию вытянуть. Шел — сдавал и тут же забывал. Боб же погружался в учебу основательно, как, впрочем, и во все, что он делал. Помимо обязательной программы университета, он еще изучал кучу дополнительной информации. На вопрос Вохи: «А на фига? Ты же сдал зачет?» — обычно нехотя отвечал: «Так я не для зачета, а для себя». Воха лишь пожимал плечами, и Тамара втайне была с ним солидарна: «И правда, на фига? Тут бы с обязательной программой суметь справиться».

Вот и сейчас, выйдя из здания суда с Олегом и Светой, она ощутила подобную эйфорию, как после экзамена по римскому праву.

Дело-то было непростое, да и у нее давно не было практики.

— Поздравляю, ребята! Подписка о невыезде — то, чего мы добивались.

Олег пожимал Тамаре одну руку, а Света держалась двумя руками за вторую.

Их троица не привлекала особого внимания. Да и они тоже не смотрели по сторонам, иначе непременно заметили бы, что невдалеке, из машины с логотипом телеканала, за ними следит Лариса Островая.