Их троица не привлекала особого внимания. Да и они тоже не смотрели по сторонам, иначе непременно заметили бы, что невдалеке, из машины с логотипом телеканала, за ними следит Лариса Островая. На переднем сиденье возле водителя сидел оператор с включенной камерой. Дверца была открыта настежь.

Тамаре была приятна благодарность ребят, она снова почувствовала себя профессионалом:

— Спасибо, Тамара Михайловна. — Олег приобнял Свету за плечи, она хитро ему улыбнулась:

— Только я теперь свидетель, Олежка. Против тебя.

Пока они обменивались любезностями, из машины вышла Лариса с оператором и прямиком направились к ним, огибая клумбу.

Тамара в последний момент заметила Ларису и стала между ней и Олегом со Светой, закрывая их собой.

Лариса напустила на себя очень деловой вид:

— Тамара, можно пару слов? Здравствуйте!

— Разве вы работаете репортером, госпожа Островая? — Тамара пыталась выиграть время.

— Это для другой программы, авторской. Вы ведь давно не вели уголовных дел?

— Без комментариев. — Тамара повернулась к ней боком, собираясь ретироваться, и тогда Лариса направила микрофон на перепуганную парочку:

— Ребята, вы причастны к смерти брата этой женщины. Вы уверены, что не ошиблись с адвокатом?

Как по команде, Света с Олегом переглянулись и уставились на Тамару, ожидая от нее руководства к действию. Та решительно повернулась к Ларисе:

— Что вам нужно?

— Мне-то ничего. А вот этим молодым людям вы готовите ловушку.

Тамара едва сдержалась, чтобы не влепить наглой блондинке пощечину.

— Прекратите! — ее голос упал почти до шепота.

Но Лариса не унималась:

— Они вам поверили. А вы сделаете все, чтобы отомстить за смерть брата! Вы провалите защиту.

Лариса говорила нарочито громко. На них стали обращать внимание прохожие. Некоторые зеваки остановились и прислушивались.

Краем глаза Тамара заметила, как начали перешептываться Олег со Светой, сделав пару шажков в сторону. Все это время оператор фиксировал на камеру каждое движение Тамары. Невольно она подняла руки к лицу, пытаясь спрятаться. Со стороны это выглядело как проявление раскаяния. Лариса ухватилась за этот жест:

— Что, нечего сказать? — Тамара опешила. — Значит, все это правда.

Островая развернулась и с победным видом направилась к своей машине. Она шла с высоко поднятой головой как человек, добившийся торжества справедливости.

А вот адвокат Воропай, напротив, была подавлена, ей и впрямь нечего было сказать. Она растерянно озиралась по сторонам, пока вдруг не заметила: несколько человек снимали на мобильные телефоны их с Ларисой схватку. Тогда она пустилась бежать к машине, едва сдерживая подступившие слезы.

9

Тамара с отсутствующим видом сидела в кресле, поджав под себя ноги. Под глазами обозначились темные круги. Короткий ежик волос примялся на затылке, отчего весь силуэт казался деформированным, как у деревянной скульптуры древней цивилизации.

Луч солнца прокрался сквозь щель французской шторы и медленно двигался по паркету в ее сторону. Коснувшись ножки кресла, он замер на месте.

Вчера в это время она радовалась своей победе, сегодня же — сломлена поражением. «Воистину, нельзя ни слишком радоваться, ни слишком печалиться. Все эмоции преходящи, как рябь на водной глади. И только вершина Фудзи, даже если она не видна из-за дождя, является вечным пристанищем для богов. Эх, Боря, Боря. У тебя по крайней мере есть эта самая Фудзи».

Метод Боба не срабатывал, отключить мысли никак не удавалось. Перед глазами то и дело всплывало насмешливое лицо Ларисы: «Что, нечего сказать?» Сейчас бы она нашлась, что ответить этой наглой стерве.