Повисла пауза. Губа окинул Воху тяжелым взглядом:

— Между нами, капитан. Может, ты и прав. Только, если за свое — плохо, но правильно, то за чужое — просто плохо.

— Согласен. Но и Жору этого мы, как видишь, прессуем за чужое. Как бы ни очухался да не побежал нас с тобой сдавать.

— Не побежит. По всему видно, понимающий товарищ.

В глазах у побратима Вальтера мелькнуло нечто наподобие азарта. И Калганов неожиданно увидел самого себя со стороны: он был такой же, почти всегда на стреме, достаточно одной команды и пальнет, легко и точно. А вот Боб и Вальтер… из другого теста, один советуется с пространством вариантов, посредством всяких там практик, другой шары катает ради того же эффекта. Спинозы, бляха, мыслители.

Воха подмигнул Губе, по-приятельски хлопнув его по плечу и оглянулся в поисках урны.

Щелчком отбросив окурок в сторону старой покрышки, доверху заполненной всяким мусором, он вошел следом за Губой в темный гараж. Все это время там кашлял господин Солтис, тоже, видать, по Станиславскому изображая понятливую жертву недоразумения.

18

Следователь Ярчук раскачивался на стуле перед заваленным бумагами столом в глубокой задумчивости. Кабинет его выглядел, как и одежда, беспорядочным и неопрятным.

Открытыми стояли и шкаф, и сейф, через один были выдвинуты ящики стола. Кругом валялись бумаги, папки, файлы. На первый взгляд могло показаться, что хозяин кабинета решил сделать в нем генеральную уборку — привести в порядок бумаги. Но беспорядок был перманентным. Ярчук считал, что таков стиль его работы и усматривал в нем какую-то хитрую систему.

Однажды помощница Леся попыталась привести кабинет шефа в божеский вид, и Ярчук устроил ей грандиозный скандал. На весь этаж он орал, что у него был порядок, что он точно знал, где и что лежит, а теперь ему приходится тратить уйму времени, чтобы найти нужный документ. Леся полдня прорыдала в дамской комнате, пока Ярчук под нажимом Петровича не извинился перед ней через закрытую дверь.

Вот и сейчас Ярчук принялся искать на столе нужный документ, резко вынырнув из ступора. От этого занятия его и оторвал Носов, ворвавшись без стука.

— Искал? — Переступая через стопку пухлых дел, он подошел прямо к столу.

Ярчук захлопнул папку, откинулся на спинку стула и вытянул перед собой жилистые руки с переплетенными пальцами:

— Искал. Кстати, убери со стула папки. Положи их на пол и садись.

Носов понятливо кивнул. Скоренько очистив себе место, он сел и выжидающе уставился на следователя.

Ярчук взлохматил и без того непослушные волосы и мрачно произнес:

— Плохи наши дела, Носов! Вернее — твои.

— С чего бы это? — Ярчук многозначительно промолчал. — Почему? — Носов переспросил уже менее дерзким тоном и заерзал на стуле.

— По кочану. У тебя с делом Мамедова полный абзац! Буду возвращать. Не доработано. Меня и Петрович ткнул носом в дело Носова, пардон за каламбур.

— Ты Вальтера посадить не хочешь?

Ярчук снова придвинул к себе папку и отвел глаза:

— Его посадить сильно хочешь ты, Лева. Так сильно, что страх потерял. И разум. У тебя же нет ничего!

Носов вскочил со стула, оперся руками на столешницу и прорычал в лицо Ярчука, чеканя каждое слово:

— У меня есть преступник, на котором пробы негде ставить!

— Без доказательств он не преступник. Так что это на твоей работе пробы негде ставить! — Ярчук повысил голос: — Следов подозреваемого на оружии нету!

— Вытер! Матерый!

— Сообщение, приглашение на встречу пришло Вальтеру с чужого телефона.