— Да верю я вам, Петр Викторович. Верю. Но факты — упрямая вещь. Вас нашли рядом с трупом. Незадолго до этого при большом стечении народа между вами произошла ссора. Причем весьма и весьма серьезная.

— Но ведь это же бред. Во всех материалах дела указано, что я был обнаружен рядом с бездыханным телом, будучи сам без сознания. Я не какая-то там институтка, чтобы грохаться в обморок. Я уверен, что меня оглушили.

— Не институтка, это верно. Но зато имеете контузию. А контузия — это дело такое. — Адвокат поднял руку и неопределенно покрутил открытой кистью. — К тому же на вашем теле, и на голове в том числе, не обнаружено никаких следов побоев.

— Да не вопрос. Мешочек с дробью, и никаких следов, а клиент в отключке.

— У Ростоцкого не было врагов. Он остался в стороне даже от повального увлечения политикой. В средствах был стеснен, но никогда и ни у кого не одалживался, пороком игры не страдал, и вообще вел добропорядочный образ жизни. Все его устремления и интересы вертелись вокруг механики. Ну кому вздумается лишать его жизни таким мудреным способом? Кроме прочего, ваши слова проверялись, и полиция отрабатывала эту версию.

— И как я полагаю, не больно-то усердно, — хмыкнул Петр.

— За усердие не скажу. Но если судить по материалам дела, вполне добросовестно. Увы. Но все против вас.

— И для чего вы сюда пришли?

— Поверьте, никто не смог бы добиться того, что сумел сделать я. Непредумышленное убийство и минимальный срок ссылки — это максимум, что вообще было возможно выжать из сложившейся ситуации. Я имею определенный вес и репутацию в адвокатской среде и именно поэтому пришел сейчас к вам. Я просто обязан предостеречь вас от подачи апелляции. Это приведет только к более суровому приговору.

— Заботитесь о своем добром имени, значит?

— Уже позаботился. Я вас предупредил и теперь умываю руки. Теперь никто не сможет сказать, что я бросил своего клиента на произвол судьбы и не боролся за его интересы до конца. А глупость клиента… Увы, но это только его глупость, и тут любой бессилен.

— То есть я сейчас совершаю глупость?

— Если продолжите борьбу, то да. Если последуете моему совету, то вам следует отписать в суд отказ от апелляции и как можно скорее отбыть к месту ссылки. В этом случае вы будете иметь возможность выбрать место пребывания. Не то чтобы выбор был столь уж велик, но все же.

— Я. Его. Не у-би-вал.

— И что самое поразительное, несмотря ни на что, я вам верю, — вполне серьезно ответил адвокат. — Но поделать ничего не могу. Разве что самолично передать подписанный вами отказ.

— Вы понимаете, что, как только приговор вступит в законную силу, меня лишат купечества и мой договор аренды на золотоносный участок тут же утратит силу? Причем без возмещения убытков. Я не женат, у меня нет компаньонов и наследников, так что участок получается бросовым.

— Разумеется, я это понимаю, — заверил адвокат.

— Хорошо. Поступим так. Мы с вами прямо здесь и сейчас подписываем договор, согласно которому вы становитесь моим компаньоном и получаете ровно пятьдесят процентов чистой прибыли, которую приносит прииск.

— То есть вы предлагаете мне половину прибыли с прииска, если я вытащу вас отсюда без последствий?

— Именно, — решительно тряхнул головой Петр.

— Н-да. Подобные предложения поступают лишь раз в жизни. Но, как бы это ни выглядело для меня соблазнительно, поделать я ничего не могу. Да-с. Я сделал все возможное и смею вас заверить — большего сделать не сможет никто. Могу вам посоветовать только одно. Перепродайте право аренды на ваш участок.