Лена медленно подошла к двери и взялась за ручку. Почему то ей стало до одури страшно. Сердце ухало, словно кузнечный молот. Наконец, собравшись с духом, она рванула дверь на себя. В ванной комнате всё было по прежнему, но та же дорожка капель блестела на кафельном полу. Лена ясно помнила, что не могла оставить влажных следов. Мокрую одежду она сняла у порога, а умывшись, вытерлась полотенцем. На всякий случай она всё же провела по полотенцу тыльной стороной ладони. Оно было мокрым. Как же могла появиться вода на полу?

Ненавистный звук раздавался словно бы со всех сторон сразу. Нетвёрдой походкой Лена пошла вдоль дорожки капель, которая вела через коридор в комнату. На ковре она увидела мокрый отпечаток босой ноги. Лена огляделась. В комнате не было ничего, кроме кровати с выдвижными ящиками, письменного стола с ноутбуком, полок с книгами да тумбочки со старым телевизором. Решительно негде спрятаться, и всё же Лена была уверена, что она не одна. Она поставила свою ногу рядом с отпечатком. Ступня, оставившая след, была значительно больше.

Лена дрожала. Ей хотелось бежать, но она не могла заставить себя шевельнуться. Почему то казалось, что если просто постоять, не двигаясь, почти не дыша, всё страшное и непонятное пройдёт само собой. Незнакомец, неведомо как оставивший единственный мокрый след на ковре, испарится, исчезнет. Или хотя бы, устав ждать, покажется…

И она стояла, не двигаясь, почти не дыша. Стояла несколько минут, показавшихся ей часами. Стояла, терпеливо снося глухой стук капель воды, раздававшийся то издалека, то прямо за спиной.

Она едва не закричала, когда вновь зазвонил телефон. Лена и не заметил, что до сих пор держала трубку в руке, стискивая так, что побелели костяшки пальцев. Она огляделась и, никого не увидев, прижалась спиной к стене. Только тогда она ответила на звонок, хрипло прошептав в трубку: «Алло».

Голос Тани ударил по ушам. Подруга была в ужасе и долго не могла выговорить что то внятное. Лена хотела сказать ей что нибудь вроде: «Успокойся, говори по порядку», – но боялась повысить голос, словно это могло разбудить и вызвать того, кто оставил мокрый след на ковре.

А Таня на том конце провода наконец смогла выговорить страшные слова. Оказывается, Алексей, вернувшись домой, заперся в ванной, не выходил и не отвечал на вопросы. Устав кричать через дверь, отец выломал её и увидел… что Алексей, одетый, лежит в ванне, с головой уйдя под воду. Покончил ли он с собой, или трагедия произошла по нелепой случайности, но Алексей мёртв. «Ты слышишь меня? – плакала Таня. – Он мёртв! Он мёртв! Он мёртв!»

Но Лена уже не слышала её. Лена стояла, прижавшись спиной к холодной стене, дрожала всем телом, сжимая в опущенной руке трубку телефона, и слышала только леденящий душу звук капающей воды. Быть может, ей только казалось, но капли стучали всё чаще… Звук становился всё громче… всё ближе…

Ночной звук

Ночью все звуки громче. Алексей работал в зале, и постукивание клавиатуры, тихое, днём почти совсем неслышное, украдкой пробиралось в мозг. Как будто по мозжечку кошачьей лапкой: тюк, тюк тюк…

Роман Сидни Шелдона был интересным, но неумолчное тюканье не давало вчитаться. Лида со вздохом отложила книгу в мягком переплёте, сбросила одеяло и опустила ноги на холодный пол. Нашарила пальцами ног пушистые тапки, привычно провела по ним пяткой, позволяя шерстинкам пощекотать кожу. Только потом встала, зябко ёжась, набросила на плечи вязаную кофту и вышла из спальни.

В конце короткого коридора слабо светилась щель между полом и дверью зала. Лида, морщась от того, как громко шаркают подошвы, подошла к двери распахнула её.

Зал тонул во мраке.