Почему то самым отвратительным для её потрясённого сознания стало то, что тот сводящий с ума звук, с которого всё началось, оказался вовсе не стуком клавиш.

Это стучали мерзко, как от озноба, пляшущие зубы существа.

Расчёска

На улице ещё стояла тьма. Свет люстры в спальне с большой кроватью казался слишком ярким и холодным.

Фирс подошёл к окну, отыскал взглядом свою машину и нажал кнопку на брелоке. Убедившись, что мотор включился и начал прогреваться, он вернулся к трельяжу. Трельяж, как и вся обстановка, был золочёным, вычурным, словно мечтал, что когда нибудь его блеск и красоту оценят и увезут его в Версаль.

Фирс пригладил редеющие волосы расчёской и стал надевать хрустящую от свежести рубашку.

–Позволь кое что сказать тебе, котёнок, – начал он. – Я уже давно в этом бизнесе. Ты ещё ходила в пятый класс, когда я продал свою первую квартиру. Я продавал все виды недвижимости, какие только существуют. Загаженные квартиры, выкупленные за долги. Ветхие избёнки на окраине, в которых выросли, самое меньшее, по пять поколений. Я спекулировал с жилплощадью в новостройках. Хотя там трудно протиснуться к кормушке, и вообще, всё слишком ненадёжно, так что я не стал переходить дорогу важным людям. Урвал кусок по случаю и мирно воцарился на рынке вторичного жилья. Знаешь, как говорят? – спросил он и обернулся, застёгивая манжету. – Лучше быть первым парнем на селе, чем лохом в городе. Слышала такую поговорку?

–Да, Коля… – кивнула Марина.

Она сидела в халатике на голое тело на только что заправленной постели и смотрела, как муж собирается на работу. Про себя она называла его только Фирсом. И почему то, даже спустя полтора года, не могла привыкнуть, что сама носит ту же фамилию.

–Так вот, – вновь поворачиваясь к зеркалу, продолжил Фирс. – Через мои руки прошли десятки квартир. В этих квартирах творились разное. Я и сам многого не знаю, но могу назвать, по меньшей мере, два адреса, на которых происходили убийства – это только в последние десять лет. В одной погиб от удара током парень, который собирался жениться через несколько дней. Могу припомнить библиотекаршу чуть за сорок лет, умершую от рака. Разнорабочего, который умер в больнице от ожогов. Он обварился кипятком, когда был дома один, и некому было вовремя вызвать «скорую». Ещё в одной квартире девчонка вскрыла себе вены, не знаю почему, вроде бы её затравили в «Контакте». И не счесть, сколько в моих квартирах скончалось стариков. Полагаю, по естественным причинам. По крайней мере, мне не доводилось слышать о чём то ином. Но, знаешь, смерть есть смерть…

Марина слушала, стараясь не подать вида, что держится из последних сил, чтобы не закричать: «Хватит, хватит!»

–И вот что я скажу тебе, котёнок… – Кося взглядом на отражение молодой жены, Фирс набросил на шею галстук и стал сооружать замысловатый узел. – То, о чём люди не знают, не беспокоит их. Единственный известный мне случай полтергейста в этом городе был связан с психически больной женщиной. Кстати, именно ту квартиру я на продажу так и не выставил. Родственники решили оставить её себе. И, между прочим, после того, как упекли дуру в соответствующее заведение, продолжают спокойно жить на якобы «проклятых» метрах.

Фирс достал из украшенного хитрой резьбой платяного шкафа пиджак, ловким движением набросил на плечи. Бережно закрыл дверцы шкафа, проверил бумажник, положил во внутренний карман айфон.

После этого подошёл к Марине и протянул руки. Она набросила на лицо улыбку, встала и поцеловала мужа. Его руки на миг сжали её бёдра, скользнули по талии, приподнимая полы шёлкового халатика.

–Какой же вывод? – спросил Фирс, не отпуская её и глядя прямо в глаза. – Вывод прост. Привидения водятся не в домах. Они водятся в головах.