Голова теперь трещала еще и от похмелья. Да что вообще на него вчера нашло? Кир с Лизой теперь подкалывать будут до скончания веков. Повезло еще, что в клинике Фионы — одной из его бывших и по совместительству Татьяниной подруги — не было… Вадим надеялся, что ее не было. А ведь, кстати, Лиза когда-то говорила, что рано или поздно перенапряжение его доконает. Видимо, вчера была первая ласточка. Когда уже таблетка начнет действовать?

Он чуть не подскочил на месте, когда услышал звуки из гостиной, и только потом вспомнил, что в квартире не один. Именно поэтому он терпеть не может, когда женщины остаются на ночь. Ничего нет хуже утреннего общения. Но с этой-то он не спал. Скорее всего. Девяносто девять процентов или что-то около того. Может быть, стоит спросить прямо? А то еще получится потом, как тогда с Татьяной, и через девять месяцев его снова насильно сделают папашей. И можно будет спокойно и добровольно сдаваться в дурку.

Она появилась на кухне через минуту. Он бы мог назвать ее симпатичной, если б не низенький рост и внешний вид, больше подходивший подростку, чем женщине. Но если Вадим встретит ее лет через пять, то может и пересмотреть свое отношение.

— Кирилл попросил, чтобы ты перез…

Вадим не стал дослушивать, потому что больше не мог ее выносить:

— Ты ведь говорила, как тебя зовут? Напомни.

— Яна.

— Так вот, Яна, я без понятия, какого черта ты тут забыла, но проваливай. Бумажник мой оставь на память.

Она посмотрела на него с какой-то брезгливостью и неожиданно рассмеялась. А потом легко развернулась и вышла. Через минуту хлопнула входная дверь.

К счастью, на этом вчерашний провальный вечер можно считать официально закрытым.

В понедельник он и думать о ней забыл, но Яна изволила напомнить о себе — причем в присущей ей преступной манере. А чего еще ожидать от воровки?

В общем-то, день сразу не задался. Проблемы начались до обеда, когда Пётр — начальник отдела экономического развития — влетел в его кабинет и вместо приветствия заявил:

— А вот я возьму и уволюсь!

Вадим сразу понял, о чем он говорит, но говорил своим привычным идеально ровным голосом:

— А может, мы не будем пороть горячку?

— Вадим Александрович! А может, мы меня заставим еще и дизайном заниматься? Или рекламой — всю жизнь хотел рекламу делать! Я и бухгалтерию потяну, не сомневайтесь! А по вечерам, как раз на шестьдесят третьем часу своих суток, могу пол мыть! И на подиум…

— Пётр Алексеевич! — угрожающе начал гендиректор, прерывая этот бесконечный поток сарказма. — Вы должны понимать, что это форс-мажор. Кто же знал, что европейцы отреагируют так быстро, а мы не могли упустить шанс. И вы сами признали, что людей со стороны я туда отправить не мог, поэтому и… позаимствовал самому себе своих же экономистов. Нескольких…

— Нескольких?! — завопил Пётр, а для правдоподобности еще и на месте подскочил. — Мы там вдвоем с Тамарой остались! А объем работы — как на весь отдел!

— Успокойтесь. Завтра же у вас будут помощники. Елизавета Николаевна уже подбирает студентов-выпускников. Это ведь всего на пару месяцев.

— Завтра? — тут же успокоился начальник отдела. — Ну… если завтра…

— И Ксению нашу могу отозвать с учебы.

Тот даже опешил:

— Нет, Ксюша пусть учится… И если уже завтра…

— Завтра, — уверенно повторил Вадим. — А сегодня вы уж, пожалуйста, не начинайте заниматься дизайном.