— Я его знаю. Кажется, его имя Гавша. Вероятно, варварское сокращение от Гавриила.

— Он действительно княжеский дружинник?

— Да. Но я могу с ним поговорить и утихомирить его. Что ему нужно?

— Сначала того же, что и всем. Но теперь он ходит сюда за другим. Этот юный наглец решил, что он — лучший жених для моей Мириам. Моя дочь имела неосторожность показаться ему.

Грохот у ворот возобновился.

— Боюсь огорчить тебя, Менахем, — осторожно произнес Левкий, — возможно, то была не совсем неосторожность.

— Как ты сказал?! — нахмурился хазарин.

— Этот молодой ратник, а вернее развратник, — усмехнулся комит, — производит на женщин опасное впечатление. Родись он в Константинополе, он имел бы успех и у мужчин…

Взгляд комита словно замаслился.

— Моя дочь влюбилась в… — Менахем гневно сжал подлокотники кресла. — Как она могла полюбить не иудея?! Этого не может быть! Ты ошибаешься! Ты сильно ошибаешься, исаврянин.

— Да, наверное, я ошибся, — быстро согласился Левкий и добавил, помолчав: — Теперь я вижу, что ошибся. Мириам не могла полюбить русского невежу и варвара.

Хазарин отдышался и успокоился.

— В конце концов я уже нашел ей хорошего жениха… Мы уклонились от нашего разговора. Сделай милость, продолжай далее. Новгородский епископ?..

Левкий кивнул.

— Он мог узнать меня. Мы встречались два раза в Константинополе. Ему было известно, к каким кругам я принадлежу. Этот Стефан был чересчур упрям и въедлив. Кроме того, своей внезапной смертью он заварил хорошую кашу. Полоцкая аристократия, не попавшая в тюрьму, жаждет мести за погром своего двора. Полоцкое княжество — центр языческого сопротивления на Руси. Когда на киевском престоле утвердится Всеслав, нам останется лишь немного помочь ему справиться с остальными сыновьями князя Ярослава. И о русском государстве, вознесшемся силой Церкви, а также неразумием императоров, можно будет забыть. Русы вернутся в леса, к своим идолам и капищам. Править этой обширной землей будут другие.

Левкий, увлекшийся грезами, взглянул на хазарина и был неприятно поражен. Менахем мелко смеялся, тряся пейсами. Попросту хихикал.

— Ты хочешь сказать, Левкий Полихроний, что все на Руси происходит по твоей воле?

— Нет. Конечно же, не все…

Хазарин оборвал смех.

— Ты слишком тщеславен, исаврянин. Это погубит тебя, запомни. Я вижу: ты хочешь, чтобы о твоих делах знали и говорили. Этой болезни подвержены многие… из тех, кто не принадлежит к людям Закона. Я дам тебе совет. Если желаешь успеха в своих трудах, оставайся всегда в тени. А на свету пусть будут рабы. Те, кого ты купишь. Не завязывай прямых отношений с Всеславом. Приобрети маленького подлого человечка и сделай его большим и благородным при новом киевском князе Всеславе. Пускай он будет твоим Адамом, и когда он падет, ты извергнешь его из рая и останешься невидимым.

Левкий задумчиво кивал. Он вдруг осознал, что шум во дворе давно прекратился.

— Так ты дашь мне золото, Менахем?

— Я подумаю. Ты ведь просишь немало?

— Разумеется.

— Скажи… — Хазарин, казалось, о чем-то вспомнил. — Имеешь ли ты возможность разговаривать с митрополитом Георгием?

— Я могу отыскать любую возможность, если она необходима.

Левкий сказал это с удовольствием, ощущая сладость произнесенных слов.

— Знаешь ли ты игумена Печерского монастыря?

— Феодосия? Его знают все.

— Да, он знаменит. — Менахем печально вздохнул.