— Видел ли ты заплаты на рясе игумена? Я хорошо его рассмотрел. Лоскут на лоскуте. И это настоятель почитаемой обители! Любой смерд лучше одет. Такие ветхие ризы я только на огородных пугалах видал.

По соседству от телеги очутились два отрока, возрастом ненамного старше Несды — лет пятнадцати. Одеты были богато — в бархат и парчу-аксамит, с золотой и серебряной вышивкой. У того, что ростом повыше и телом покрепче, с кудрявыми волосами и пригожим лицом, вместо гривны на толстой шейной цепи висел крупный оберег-змеевик из золота.

— Зря смеешься, Георгий, — ответил он. — Вот увидишь, Феодосия прославят в святых, когда он отдаст Богу душу. На что хочешь поспорим.

— На твой меч! — весело предложил насмешник, отрок с огненно-рыжими волосами.

— Зачем тебе мой меч? У тебя и свой не хуже.

— На тот меч, который ты привез из Ростова. Согласен?

— Меч святого князя Бориса? Хитрец ты, Георгий. Нет, на эту вещь я не спорю. Она моя до самой смерти.

— Да ведь этот меч неказист, и вряд ли ты возьмешь его в битву. Для чего он тебе?

— То память о моем родиче, погибшем ради Христа, — гордо ответил обладатель змеевика. — Этот меч — мой оберег, он будет хранить меня от всякого зла. Особенно его должна бояться нечисть.

— Нечисть? Ну, это трудно проверить… О, придумал! Что если испытать его на волхвах? Волхвы могут считаться нечистью?

— М-м, не думаю. Все же они смертные.

— Но они служат языческим богам, а эти боги и есть нечисть.

— Пожалуй, ты прав… Надо испытать меч. Знаешь что… Нужно пойти на капище и поймать волхва, когда он начнет свое колдовство.

— Ага, он тебя этим колдовством по голове и шарахнет. Чего ему стоит…

— А меч на что? Вот и испытаем.

— Ну да, а вдруг не подействует?

— Подействует, — убежденно сказал хозяин змеевика. — Эй, ты!

Несда не сразу понял, что обращаются к нему.

— Эй, малый!

— Да он, кажется, глухой.

Несда повернулся к отрокам.

— Ты из Киева?

Он кивнул.

— Ты что, еще и немой? Отвечай князю, — прикрикнул на него тот, кого звали Георгием.

— Я из Киева, — послушно сказал Несда и спросил высокого: — А ты правда князь?

Князю в торжественных выездах положено быть в плаще-корзне. А у этого на плечах дружинный мятель, хотя и непростой — бархатный, обильно расшитый узорами.

— Правда. Мой отец — переяславский князь Всеволод Ярославич. А твой отец кто?

— Купец… Так это ты сын греческой принцессы Мономаховны? — Несда ощутил жгучее любопытство. — И где ты княжишь?

— Прежде в Ростове. Теперь в Смоленске.

— А я родился в Ростове, — живо поделился Несда. — Там померла моя мать. Епископ Леонтий крестит там язычников. Я помню его до сих пор, хотя был тогда в детском возрасте.

Исчерпав запас дружелюбных словес, он умолк.

Княжич Мономах пропустил все это мимо ушей и нетерпеливо спросил:

— Какое у вас тут недавно завелось капище? Про него говорят несусветные глупости.