– Никакого физического или другого насилия, Эми, – я нежно касаюсь ее лица. – Меня никогда не били, хотя, наверное, стоило.

– А твои правила, требования, контракты, дистанция, которую ты возводишь между собой и миром? Это тюрьма сделала тебя жестоким?

– Жестоким? – хмурюсь я.

– Да. Ты считаешь иначе? – отзывается Эмилия, скользнув по мне удивлённым взглядом. – Агрессивное поглощение, захват власти, беспринципность в методах получения желаемого, шантаж, подкуп, отсутствие сопереживания к поверженным соперникам? Мне продолжить?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я действительно использую жесткие методы в бизнесе, но я не хуже и не лучше других крупных игроков и вынужден соблюдать давно установленные правила. Ты ошибаешься в первопричинах. Тюрьма излечила меня. Ты сама видела, каким я был. Озлобленным щенком, готовым вцепиться в любую протянутую руку. Сейчас моя агрессия носит более цивилизованную форму.

– Я бы так не сказала, – сомневается Эмилия. Не спорю, у нее имеются железобетонные доводы. Вздохнув, она расправляет плечи, освобождая свои ладони и задумчиво смотрит в сторону. – Мне нужно время, Адриан, чтобы все обдумать.

– У тебя его немного, Эм. До вечера. Завтра утром или даже сегодня ночью я вылечу в Нью-Йорк. Бюрократическими вопросами займётся Гиббс.

– Надолго улетаешь? – негромко осведомляется Эм, вскинув на меня озадаченный взгляд.

– Надолго, Эм, – киваю я, глядя в потемневшие глаза. – Возможно, насовсем.

– Насовсем? – резко севшим голосом повторяет Эмилия.

– Я должен сосредоточиться на деятельности «ADcom Global», завершить текущие проекты, переговорить с основными заказчиками, у которых, вероятно, появится желание расторгнуть сотрудничество, продумать альтернативные варианты развития в условиях кризиса. Грядут грандиозные проблемы и серьёзные перемены, – мрачно озвучиваю я не радужные перспективы. – Здесь мне больше нечего делать. Я нужен в Нью-Йорке.

– А «Эталон Групп»?

– Я не трону Сергея Демидова, если тебя волнует именно этот момент, – поясняю я без особого энтузиазма. – Его сын пусть выпутывается сам. Твой любимый проект будет реализован вне зависимости от моего наличия в составе совета директоров.

– А акции? – она задает вопросы один за другим, словно отказываясь верить, что мы вплотную приблизились к финалу. И на его исход я впервые не в силах повлиять.

– Я передам свой пакет акций тебе. Перепишу на твое имя, а дальше сама разберешься, как их использовать. Хочу, чтобы ты была независимой, малышка, и ни один мудак, вроде меня, не смог бы надавить на тебя и прижать к стенке.

– Адриан… – обескураженно выдыхает Эмилия.

– Ты же хотела мое кресло, – вымученно улыбаюсь я. – Оно твоё. Теперь выбор только за тобой. «Мечта», пост генерального директора или моя женщина, которую я заберу с собой.

– Твоя женщина? Что это значит? – сосредоточенно спрашивает Эмилия.

– Все, что захочешь. Свадьба, дети, общий дом… – перечисляю я, но она не дает мне закончить весь список.

– А чего хочешь ты?

– Тебя, Эм, – отвечаю я.