– Все, что захочешь. Свадьба, дети, общий дом… – перечисляю я, но она не дает мне закончить весь список.

– А чего хочешь ты?

– Тебя, Эм, – отвечаю я. – На любых условиях.

– Я не ставлю условия, – она облизывает губы, привлекая к ним мое внимание. В вспыхнувшем взгляде вызов и разочарование. – Я хочу понять, что тобой движет. Зачем я тебе, Эйд?

– Разве не очевидно? – она трясет головой, нервничает. Серьёзно, детка? Ты слепая? – Ты разбила мое сердце, малышка, как и обещала, – мы одновременно поднимаемся со своих мест и встаем напротив друг друга. Секунда и мои ладони обхватывают ее растерянное лицо.

– Ты пытаешься сказать…? – запинаясь, смущенно лепечет Эм.

– Что люблю тебя, девочка, – заканчиваю за нас двоих. Вслух проговаривать всегда сложнее, чем понимать внутри. «Хочу до боли в яйцах», «помешался на тебе» – сказать проще, но эти слова не отражают сути, не включают всего спектра моей одержимости.

– Ты нервничаешь? – проницательно замечает гордячка, совсем не обрадовавшись моему признанию. Мне кажется или она даже немного злится? Черт, я с ней точно скоро свихнусь, пока разберусь, какого лешего нужно этой странной женщине. В роли влюбленного Ромео мне выступать не приходилось целую вечность. Я ничего такого не планировал, но Эм плевать хотела на мои планы. Она самым бессовестным образом сокрушила своим дерзким взглядом и взбалмошным характером железного дровосека и каким-то чудом вернула ему сердце.

– Почему? Так ужасно любить меня? – гордячка требует новой порции ответов или признаний.

– Я боюсь, Эмилия, – говорю прежде, чем успеваю осмыслить, какую чушь ляпнул.

– Ты? Боишься? – ее плохо скрываемое недоверие вызывает улыбку. Такая откровенная, наивная и отчаянная Эм.

– Да. Боюсь, что ты пошлешь меня к черту и будешь права… по-своему.

– Ты снова давишь, – поджав губы, хмурится Эмилия, делая шаг назад и увеличивая расстояние, между нами. Я понимающе ухмыляюсь и убираю руки в карманы. От греха подальше.

– Нет, – заставляю себя возразить. – Я выживу, Лия. Будет херово, но я смогу переключиться, погрузившись с головой в работу. Твое решение должно быть предельно честным и искренним.

– И ты примешь его? – спрашивает она. – Мое решение… – зачем-то уточняет. – Любое?

– Любое, Эм, – тихо подтверждаю я, и читаю в ее предательски заблестевших глазах гребаный приговор. Ну и идиот ты, Батлер. Собственными руками…. Похер. Я не хочу больше удерживать Эмилию против воли. Верю, что сердцем она готова быть со мной, но я все время забывал про ее разум, который отрицал меня с самого начала, определив меня, как чужака, жестокого завоевателя, заявившего на нее свои права. Я не учел, что могу полюбить свой гордый трофей, а любовь – свободное чувство. Его нельзя навязать или ограничить, нельзя выпросить, невозможно купить и обмануть не выйдет.

– Спасибо, Адриан, – неожиданно шагнув ко мне, шепчет Эмилия и прячет лицо у меня на груди, я инстинктивно обнимаю ее руками, сжимая в своих объятиях. – Это важно для меня. Все, что ты сказал. Твоя откровенность. Я люблю тебя, Батлер, – доносится до меня ее трогательно-дрожащий голос. Ее ладони хаотично скользят по моим плечам, она плачет и прощается, не говоря этого вслух. Но я знаю, слишком хорошо знаю свою гордячку, чтобы верить в чудо. Когда я вернусь вечером, ее здесь уже не будет, и я ни черта не могу сделать.