Возможно, с логикой было туго у того, кто создал путисов. А может, и у них самих.

– В конце концов, неизвестно, для чего создали нас, людей, – проворчала я. – Может, и у нас такое же странное предназначение, только мы о нем еще не знаем…

– Ваше предназначение – свобода! – уверенно сказал путис. – А поскольку в тебе оно особенно сильно проявляется, то вот я тебя и выбрал.

Он послал луч и высветил репродукцию Делакруа.

– Ого!.. – я отодвинулась подальше от блюда с огненной мордочкой. – Ничего себе нашел хозяйку!

– Нашел вот… – согласился он. – И, между прочим, довольно долго искал. Такое сочетание таланта и любви к свободе встречается раз в столетие! А среди женщин – и того реже. То есть, свободолюбивых женщин множество, а талантливых среди них – сама знаешь…

Комплименты слушать всегда приятно. И мне даже не пришло в голову спросить – почему этому плазменному льстецу потребовалась именно талантливая хозяйка, а не талантливый хозяин.

– А не боишься, что со мной трудно придется?

– Вот именно поэтому, – тут я отчетливо увидела среди играющих язычков пламени вполне человеческий лукавый прищур. – Ты-то сама разве не выбрала именно того человека, с которым трудно придется?

Этот огненный всезнайка заставил-таки меня покраснеть!

– Зачем же тебе повторять мои глупости? – строптиво отвечала я.

– В том-то и дело, что это не глупость, а мудрость. Не глупость рассудка, а мудрость души, понимаешь? – тут он заглянул мне в лицо удивительно родным, любимым мною движением. – Мне очень жаль тебя, если ты этого не понимаешь.

Мы помолчали.

Я думала о том, кто точно так же заглядывал мне снизу в лицо. Путис наблюдал за мной с тарелки и, похоже, читал мысли.

– Хорошо, – вдруг решила я, – привязывайся! В этом что-то есть. Как тебя зовут?

– Как назовешь, – сказал он. – Ты теперь хозяйка.

– Не Шариком же… – пробормотала я, потому что как иначе кликать родственника шаровой молнии? Надо бы покрасивее.

Родственник ждал, и на мордочке обозначился живейший интерес.

– А назову я тебя… Ингус.

– Ингус… – повторил он, очень довольный. – Очень хорошо. Теперь приказывай. Куда мне лететь? Что принести?

Перед моим внутренним взором пронесся косяк невообразимых вечерних платьев, совершенно мне не нужных, и, плеща рукавами, колыхая длинными боа из страусиных перьев, сверкая драгоценностями, растаял в ночном небе…

– А напрасно, – заметил путис. – Это я могу в два счета. Прямо из Парижа. Ваши женщины одеваются как-то пошло. А тебя бы я нарядил как принцессу Диану!

– Незачем тебе расходовать энергию на такую ерунду. Да и на кой они мне? Запуталась я, милый Ингус. И ничто мне теперь не в радость. Вот, полюбуйся – две главы как из пушки выстрелила, а дальше – тпру! В ушах – ни строчки, ни слова, одни копыта!

– Переставь-ка блюдо поближе к компьютеру! – велел Ингус. – И нажимай «page-down», только не очень быстро.

Он быстро одолел обе главы.

– Ну что ж, я рад за тебя. Так оно и было. Почти все. Во всяком случае, в лесу эта парочка от меня резво ноги уносила. Только ветки трещали.

И, поймав мой изумленный взгляд, Ингус пояснил:

– Мы же шатаемся по временам, как неприкаянные, невесть куда забредаем в поисках хозяина. Вот я и оказался в том мире, к которому ты подключилась.