Темноволосая женщина сидела в японском саду на диване. Она знала, что если и когда Джес захочет задать вопросы, она найдет ее. Когда дверь в сад открылась, Тэйлор даже не повернулась. Она почувствовала вес девушки, когда та села рядом.

– Прости, Джес, – почти шепотом проговорила Тэйлор. – Я не хотела, чтобы ты нашла это, тем более вот так.

– Ты же сказала, что ты и мама не были любовницами, – это было не обвинение, просто любопытство.

– Мы и не были, – категорично сказала Тэйлор, слезы заблестели в ее глазах.

Джессика могла и не подливать масла в огонь, все было очевидно.

– Но тебе хотелось этого, да? – спросила она.

Тэйлор знала, что есть много способов ответить на этот вопрос, словами можно было все исправить и выйти из этой неловкой ситуации. Но она не могла врать, только не Джессике и только не об этом. Если она сейчас скажет неправду, Джей Ти усомнится в правдивости других ее слов. Был только один путь сохранить их честные отношения. Она должна сказать правду.

Тэйлор заглянула в глаза девушки и улыбнулась ей грустной улыбкой, слеза сорвалась с ее ресниц и покатилась по щеке.

– Да, мне хотелось, и, несмотря ни на что, я все еще люблю ее.

– Вот это да, – выдохнула Джес. – Я, хм… даже не знаю, что с этим делать. Ты хочешь сказать, что мама никогда не знала?

– Нет, и я не хочу, чтобы она узнала сейчас, Джес. Пожалуйста, обещай, что не будешь вмешиваться и не расскажешь твоей матери об этом, – просила Тэйлор.

– Ты должна сказать ей, Тэйлор. Я имею в виду, что, может быть, она чувствует то же самое…

Тэйлор перебила девушку.

– Джессика, твоя мама гетеросексуалка, а я лесбиянка. Я была влюблена в нее, а она оставила жизнь, которую мы разделили вместе, для того, чтобы быть с другим человеком, с мужчиной. Нет ничего проще.

– Кто был этот мужчина? – спросила Джес.

– Не знаю. Я никогда не видела его. Думаю, теперь ты можешь все понять. Тори и я пошли по разным путям в январе восемьдесят пятого. Она устроилась на работу в Чикаго, чтобы быть с ним. Думаю, у них ничего не получилось. Она никогда не говорила об этом, а я не спрашивала, – объяснила Тэйлор.

– Что-то здесь не правильно. Я не могу вспомнить, чтобы у мамы когда-нибудь было что-то с мужчиной. Черт, да она на все встречи и вечеринки ходила с Риком, ее агентом, потому, что всегда говорила, что ненавидит свидания, – ответила Джес.

– Тебе было всего два. Черт, ты даже меня не помнишь, – возразила Тэйлор.

– Да, я многое забыла, но ТЕБЯ я точно помню, хотя тогда я была младше, – ответила Джес.

– Кто-то из нас ошибается, Джес, – Тэйлор задумчиво нахмурила лоб. – Зачем твоей матери было врать мне?

– Не знаю, но я точно уверена в одном. За последние четырнадцать или пятнадцать лет я не видела, чтобы мама выходила куда-то с человеком, похожим на ее бойфренда, – мягко сказала Джес.

– Тэйлор?

– Да?

– Ты можешь мне сказать, почему ты не хочешь, чтобы мама знала? – спросила Джессика.

Тэйлор не смотрела на девушку, она запустила пальцы в смоляную гриву и откинула голову на спинку дивана.

– Я не хотела, чтобы Тори думала, что я вовлекаю ее во что-то, чего она на самом деле не хотела. Ты знаешь, какой может быть твоя мать. Она всегда так осторожна была к моим чувствам, не заботясь о своих и наполовину того. Я всегда боялась, что если Тори узнает, что я хочу ее в этом смысле, то будет спать со мной из жалости, а не потому что хочет того же.