Она подняла трубку, но не успела набрать первую цифру, как послышался мужской голос, заставивший ее вздрогнуть. Затем заговорил Крис, но более мягко и нерешительно.

– Джек, моя мама у тебя? – Крис говорил по параллельному телефону из спальни. – Я звонил домой, но она не отвечает. Я подумал, может, она у тебя?

– Честно говоря, Крис, я не видел ее уже несколько дней. – Голос Джека звучал напряженно и печально. – Я могу тебе чем-нибудь помочь? У тебя все в порядке?

– Да, конечно. – По голосу Криса можно было понять, что все было совсем наоборот. – Ты, наверное, слышал… я собираюсь теперь жить у папы.

Наступила короткая неловкая пауза, потом Джек сказал:

– Нет, я об этом не знал. Но уверен, что твоя мама будет по тебе скучать, ты ведь знаешь, что дороже тебя у нее никого нет.

Внезапно перед глазами Корделии появился Джек, энергично расправляющийся с едой в ресторане, как паровоз, которому необходимо пожирать уголь, чтобы мчаться по рельсам дальше. Не красавец в общепринятом смысле слова. Но, за исключением Уина, она никогда не доверяла мужчинам, наделенным чем-то большим, чем обычная привлекательная внешность – мужчинам, которые притворяются, что разглядывают витрины магазинов, а сами тайком восхищаются своим отражением. Если бы Джек Гоулд прошел мимо магазина, он бы подумал прежде всего, сколько стоит его арендовать, кому он сдан и нельзя ли использовать его в своих интересах.

И все же во время того напряженного ужина она ощутила его доброту и великодушие. Заметила его нежную заботу о Грейс, разглядела, как он улыбался ее подруге Лиле, разговаривая с ней так, будто она была одним из его приятелей в издательстве. А теперь он старался изо всех сил уладить ситуацию с Крисом.

– Я знаю, что мама любит меня, – услышала Корделия слова внука. – Нечего мне напоминать об этом.

– Эй, не бросайся на меня – я просто думаю, что для тебя лучше.

– Наверное, самое лучшее для меня – жить с обоими родителями.

– Крис, это вряд ли произойдет, – ровным голосом произнес Джек.

– А почему ты так в этом уверен? – Голос Криса сорвался, в нем прозвучали высокие, почти женские нотки. – Спорим, ты не знал, что отец провел ночь с мамой? Что скажешь об этом?

О, Крис! Корделия прикусила губу, чтобы не вмешаться в разговор.

После долгого молчания Джек заговорил снова:

– Если это правда, твоя мама и я обсудим эту проблему.

Чувствовалось, что Джек потрясен до глубины души, однако он вел себя с Крисом достойно. Восхищение Корделии поднялось еще на одну отметку выше.

– А ты что, мне не веришь?

– Этого я не говорил.

– Тогда пойди и спроси ее! Пойди, спроси! Я хочу попросить всех вас, так называемых взрослых, об одном – не трогайте меня! Меня тошнит от людей, которые притворяются, будто я им очень нужен, а на самом деле им на меня плевать. Все, чего я хочу, это чтобы меня оставили в покое…

Корделия осторожно положила трубку и застыла, пораженная услышанным. Она знала – нужно что-то делать. Какие ужасные вещи Крис наговорил Джеку! Господи, надо же предупредить Грейс!

Корделия почувствовала, как холодная неприязнь к старшей дочери начинает таять.

Она быстро оделась. Застегивая пояс на светло-желтом вязаном платье, она заметила, что цвет его к платью совершенно не подходит.