– Я понимаю, что Крис ваш сын и вы, должно быть, беспокоитесь о нем. – Джек старался говорить как можно ровнее. – Но если вам известна какая-нибудь причина, по которой Крис захотел удрать, полагаю, Грейс должна об этом знать, как вы считаете?

Джек положил руку на плечо Уина, но тот увернулся гибким движением горнолыжника.

– Кто, дьявол вас возьми, вы такой, чтобы указывать мне, что делать?! – со злостью крикнул он.

Стоя вплотную к Уину, Джек заметил по его красному лицу и налитым кровью глазам, что стакан на кофейном столике, вероятно, был не первым, выпитым сегодня. Он подумал также, что Уин рад возможности начать драку. Уже с того момента, как Джек вошел в квартиру, им обоим не терпелось ввязаться в нее.

Господи, как хорошо было бы сейчас врезать по носу этому южанину! – подумал Джек. Вместо этого, однако, он сказал:

– Я тот, кто не хочет, чтобы мальчик страдал из-за того, что вы сказали или сделали, и в чем вы, будучи трусом, не можете признаться.

– Полно вам! Вы ничего не добьетесь, налетая друг на друга!

Голос Корделии звучал гневно, почти повелительно. Но Джек вряд ли расслышал ее, потому что Уин бросился на него и толкнул в грудь – словно хотел ударить, но был слишком джентльменом, чтобы зайти так далеко.

– Подонок! – выкрикнул Уин.

– Уин, не надо!

Вопль Грейс пронзил слух Джека. Он зашатался и отступил назад, сохраняя равновесие.

Не обращая внимания на Грейс, Уин продолжал с кривой усмешкой:

– Крис здесь ни при чем. Вам наплевать на моего сына! Вы просто используете его, чтобы показать Грейс, какой вы герой. Так вот, хочу сказать вам, прежде чем Грейс поймет, что к чему, – вам нечего здесь делать!

Так почему бы не убраться отсюда? Это моя семья! И вас не касается, что происходит в ней.

– Уин! Как ты смеешь? – возмущенно воскликнула Грейс.

– Когда Грейс сама скажет мне, что я здесь нежеланный гость, тогда я послушаюсь ее. И если вы думаете, что меня волнуют лишь мои отношения с Грейс, то ошибаетесь. Мне на самом деле небезразличен Крис.

Сжатые в кулак пальца Уина взметнулись настолько внезапно, что Джек был застигнут врасплох. У него хватило реакции чуть отклониться, так что удар пришелся вскользь по краю челюсти.

Слепая ярость затопила Джека, и он нанес свой удар – удар, в который вложил всю силу своего гнева. Он с ужасом почувствовал, как его кулак ударился о кость, и увидел какое-то нелепое пятно – это была пола голубой в полоску рубашки Уина, вылезшей из-под пояса в тот миг, когда тот отлетел назад, нелепо махая руками в воздухе.

Потом туман рассеялся, и он увидел, что Уин лежит, распластавшись на ковре, в ногах у Корделии. Его подошвы касались изогнутых ножек кофейного столика, трясущийся локоть поддерживал вес тела, а предплечье покоилось на носках туфлей его бывшей тещи. Корделия сидела, вытаращив глаза, словно не знала, что делать – то ли помочь ему встать на ноги, то ли отстраниться с отвращением.

– Пошли к черту! Оба! – закричала Грейс. Ярость Джека тут же утихла. Он стал медленно разворачиваться в ее сторону. Она стояла прямая и клокочущая от гнева. Он двинулся было к ней, но тут услышал какой-то странный, булькающий звук, заставивший его обернуться к Уину. Тот пытался подняться с пола. Подогнув под себя одно колено и опираясь на другое, он стоял вполоборота к Корделии, напомнив Джеку викторианского рыцаря, просящего руки своей возлюбленной. Струйка крови текла из его орлиного носа.

Даже это у него получается красиво, как у голливудского каскадера, подумал Джек. Но что-то было не так с этим героем-любовником.

Уин плакал! Слезы катились по его щекам, оставляя блестящие следы.

– Уин, ты должен сказать им, что так взбудоражило Криса…

Грейс не дала Корделии договорить, она ринулась к Уину и рухнула на пол рядом с ним.