Огромного бросса, пусть и с магическим талантом, магистр мог убить одним движением пальца, и поэтому он не боялся.

— Анфим? — всё же вернулся к разговору Феокрит, — Ты меня слышал?

— Ваше превосходительство, — устало пробормотал Анфим, откинув затылок на спинку дивана, — Давайте не будем повторять то, о чём вам наверняка уже доложили.

Феокрит улыбнулся и, пригубив из бокала, задумчиво упёрся подбородком в пальцы. Потом кивнул мне.

— Наслышан о тебе, бросс Малуш, наслышан. И, надо сказать, разница поразительная между нашей первой встречей… кхм… и сейчас. Да, кстати, среди спасённых тобой были и мои ученики, так что прими и мою искреннюю благодарность.

Магистр чуть двинул головой, прикрыв глаза, и это уже можно было считать за высшее уважение с его стороны. Я, приняв самый что ни на есть мирный вид, кивнул ему в ответ, но советник уже потерял ко мне интерес.

— Зотик, проводи нашего гостя к себе в комнату, — наконец, сказал Анфим, — Накорми.

Я двинулся за слугой, ни разу не глянув в сторону головы гарпии. Внутри неё, приняв бесплотный вид тени, уже ютился мой цербер, и Тьмой от него разило даже меньше, чем от самого трофея.

Слуга сразу же провёл меня дальше и показал на одну из дверей. За ней оказалось просторное помещение, без окна, обставленное самой простой мебелью. Кровать, стол со стульями, диван, кресло и даже полка с книгами.

Парнишка, которого Анфим назвал Зотиком, показал мне на диван и, поклонившись, сказал:

— Сейчас принесу поесть, господин Малуш, — и исчез за дверью.

Я уже давно почуял плотный магический занавес, висящий не только над этой комнатой, освещённой одни фонарём, но и над залой, где сейчас находились советник с дюжинником.

Кстати, так даже лучше, что служка убежал — не будет мешать мне своей пустой болтовнёй, а откуда он знает Виола, я всегда успею расспросить. Поэтому, усевшись поудобнее, я мысленно соединился с Кутенем, который уже давно в ожидании висел внутри головы гарпии, и стал слушать.

Глава 30

Хоть чаровник, накладывавший чары на жилище Анфима, и старался, но тонкий слух Кутеня плевал на любую магию. Оно и понятно, потому что церберы — это стражи Тьмы, охраняющие вход в её запретные глубины. Тьма бесконечна, а души нарушителей беззвучны… Но цербер всё равно их слышит.

Вот и сейчас в моей голове раздался чёткий голос Феокрита.

Кутень не выглядывал из головы гарпии, потому что нужно быть архимагом, чтобы твой взгляд не всколыхнул чьё-то охранное заклинание. Даже задрипанный браслет паранойи и тот бы среагировал на цербера.

Ну, а слух… Говорящий ведь сам озвучивает тайны, и то, что его кто-то в этот момент слышит, это его проблемы.

Скрипнули кресла. Это Феокрит с Анфимом встали, и сразу же прозвучали звонкие похлопыванья.

«Брат! Я несказанно рад, что ты жив! Это просто неслыханно… И это просто чудо!»

Моё лицо никак не среагировало на такое откровение советника. Удивляться и обдумывать информацию о том, что советник и дюжинник братья, я собирался потом. Сейчас же я просто слушал.

«Это чудо сидит в соседней комнате», — пробурчал, садясь обратно, Анфим.

«Ты знаешь о моей подозрительности. Видит Яриус, я благодарен этому броссу за твою спасённую жизнь, но все его действия…»

«Да, да, я уже думал об этом. Он свалился как снег на голову… Горный варвар, маг и…», — тут Анфим слегка замялся, — «Лиственник».

Видимо, когда меня латал целитель, дюжинник и заметил татуировку.

«Лиственник? Даже занятно…»

«Не то слово».