«А наместник Вайкул? Его замок сожгли, как говорят, лучевийцы…»

«Или броссы. Говорят, там видели броссов».

«Да чушь!»

«И маяк в Солебреге сожгли броссы, как утверждает кнез Павлос», — спокойно продолжил Феокрит.

«Брат, я не верю, что ты это говоришь! Этот кнез, продажная хорлова падаль! Да его дружина стояла в полёте стрелы от нас, и не помогла!»

«Я знаю, Анфим. Но лучевийцы не виноваты».

«Фет!» — вырвалось у Анфима, — «Брат».

«Завтра-послезавтра в Моредар прибывает король Тянь Куо, получивший радостную весть — его дочь жива…»

«Брат…» — упавшим голосом повторил Анфим.

«Это действительно светлая страница… Нет, не так! Это лучик света на тёмной странице в отношениях Лучевии и Троецарии. Поэтому лучевийцы не-ви-но-ва-ты», — отчеканил Феокрит, — «Кто-то очень хочет развязать войну, и у них почти получилось».

«Вот, значит, как?»

«Возможно, в Моредар позже прибудут Могута и даже Стоян Хладоградский. И, возможно, сам архимаг».

При этом его голос заметно дрогнул… Заметно для слуха цербера.

«Мать-перемать!» — вырвалось у дюжинника.

«Это чтобы ты понимал всю важность события и для Троецарии, и даже для Совета Камня».

«Я не дам бросса в обиду», — неожиданно жёстко ответил Анфим, — «Пусть ценой этому будет даже моя брошь дюжинника».

Снова повисло молчание. Всё это время у меня не было никаких мыслей, потому что у Всеволода Тёмного был большой опыт в таких беседах. Я чувствовал, что советник сказал ещё не всё.

Феокрит произнёс:

«И всё же, Анфим… Позволю себе похвалить тебя.»

«За что же это?»

«Нам воистину повезло, что ты додумался одного из заговорщиков переслать морем из Солебрега. Мне стыдно, что я не предвидел опасности, в какой ты окажешься».

Анфим недовольно проворчал:

«А если я скажу, что это бросс посоветовал мне сделать так… Это будет использовано против него?»

«Это лишь подтвердит мои подозрения, Анфим.»

«Что-то слишком много подозрений на одного бросса!»

Тут я улыбнулся. А этот дюжинник нравился мне всё больше и больше, я не ожидал, что так скоро заполучу в этом мире такого надёжного союзника.

Послышался голос Феокрита:

«Вот и я о том же, Анфим, для одного бросса это слишком. Вчера в Моредар приплыла Агата Ясная, и она передала мне весточку…»

«Дочь Луны из Монастыря Холода?»

«Именно. О содержимом весточки я пока не буду говорить, тем более, сама Агата Ясная пропала. Кроме весточки, ничего».

А вот в этот момент я действительно напрягся, потому что моя нижняя чакра просто взвыла, предчувствую за словами советника опасность. Не для меня, а для Агаты.

Мои кулаки сжались до хруста, и я с трудом сдержал бросскую кровь — она была готова закипеть не от Тьмы, а от чистой праведной ярости.

«Ты недоговариваешь, брат», — сказал Анфим.

«Я подозреваю, что мы… кхм… я имею в виду, Совет Камня… как бы мы не проспали появление в этом мире какой-то новой силы. Или старой, давно забытой…»

«Ты про пришествие тёмного северного бога?» — всё же спросил Анфим.

«Не только… Мой опыт подсказывает мне, что Левон связан с исчезновением Агаты, но у меня нет доказательств. Слишком многое поставлено на карту, и если это так, то в его руках теперь действительно сильный козырь».

«А… А Виол не объявлялся?» — вдруг спросил Анфим, — «Он раскопал что-то про подделку писем?»

«Вот именно, что нет.