– Я говорю о кражах, Энджи, – безжалостно сказал Лео. – Уоллес поймал тебя с поличным, и ты сама призналась ему.

Резко вскинув голову, с выражением боли на застывшем лице, Энджи сказала:

– Он обещал, что никогда никому не расскажет!

Ей хотелось сейчас же провалиться сквозь землю. Уоллес обещал ей, твердо обещал! А под словом «никому» Энджи имела в виду в первую очередь Лео. Мысль о том, что Лео считает ее повинной в краже небольших, но очень ценных предметов искусства из Деверо-Корта, где работали и жили ее отец и мачеха, была ей невыносима.

– Энджи, после твоего отъезда ничего не пропало. Это уже говорит само за себя. Уоллес предпочел не выносить сор из избы.

– Значит, мой отец тоже знает, – пролепетала она.

– Об этом я с ним не говорил, – сухо ответил Лео.

За всю свою жизнь Энджи не испытывала большего унижения. У нее защипало в глазах, и, чтобы скрыть это, она уставилась на дорогие, ручной работы кожаные туфли Лео. О, как она ненавидела его! Ведь он поверил, что она воровка, и так жестоко бросил ей это обвинение в лицо. Может быть, поэтому и к Джейку он не хочет иметь никакого отношения?

Неужели ее предполагаемая нечестность оказалась такой непростительной, что Лео даже не желает признавать ее матерью своего сына? – с возрастающей яростью спрашивала она себя. Как там Лео сказал? Уоллес хочет познакомиться со своим правнуком. А сам Лео и знать о Джейке ничего не хочет, так? Энджи почувствовала, что сейчас не может связно рассуждать.

– Уходи! – дрожащим голосом сказала она. – Я тебя не просила сюда приходить.

– Уоллес позвонил бы в полицию, если бы ты не призналась, что беременна, – резко бросил ей Лео. – Твое счастье, что ты не оказалась за решеткой. Такие кражи не совершаются ни с того ни с сего. Они должны долго готовиться.

Энджи смогла наконец закрыть нестерпимо болевшие глаза. Теперь она горько сожалела, что призналась в том, чего на самом деле не совершала. Но тогда ей казалось, что терять уже нечего и что так она сможет защитить тех, кого любит. В конце концов Лео для нее уже был потерян, и она смирилась с мыслью, что придется уехать из Деверо-Корта прежде, чем о ее положении узнают все. Гордость не позволила ей сообщить Лео о последствиях их страстного уик-энда.

– Уоллес готов забыть прошлое ради будущего твоего ребенка, – ровным голосом сказал Лео.

– У моего ребенка есть имя… его зовут Джейк, – прошептала Энджи.

Лео изменился в лице.

– В твоей ситуации было бы очень глупо отвергать оливковую ветвь, которую тебе протягивают. Думаю, Уоллес хочет оказать тебе финансовую помощь.

– Мне ничего не надо ни от кого из вас. – Вспыхнув, Энджи гордо выпрямилась. – Но хотелось бы знать, почему Уоллес считает, что это его обязанность – предлагать мне деньги!

Сверкающие черные глаза впились в нее.

– Конечно, потому, что Дрю, его внук, отказался от своей обязанности.

Энджи замерла, потрясенная. При чем здесь Дрю? И тут до нее наконец дошло: Лео уверен, что его кузен, Дрю, и есть отец ее ребенка. Но как он мог предположить такое? Как такое можно вообще предположить?

Гнев вскипел в Энджи с новой силой. И было от чего: Лео абсолютно уверен, что она – воровка и шлюха. В конце концов, едва ли порядочная женщина стала бы спать с обоими внуками Уоллеса почти в одно и то же время. Но Лео, по-видимому, вполне устраивала возможность не считать ее незаконнорожденного ребенка своим сыном.

– Энджи, я пришел передать тебе приглашение от имени Уоллеса и хотел бы уйти – у меня назначено свидание, и я опаздываю, – сурово сказал Лео.

В это мгновение Энджи показалось, что в сердце ей вонзили острый нож.