|
- Сколько дней? - спрашивала Анжелика. Но осторожный нормандец уклонялся от ответа: - Кто знает?.. Если повезет, дней пятнадцать... А если неудача... Неудача подстерегла их однажды после полудня, когда они с трудом пробирались через раскаленные скалы. Пользуясь тем, что изгиб тропы скрыл ее от спутника, Анжелика присела на большой камень. Ей не хотелось, чтобы он увидел, как она обессилела. Ведь он столько раз повторял, что считает ее неутомимой; а между тем она сильно уступала ему в выносливости. Он никогда не уставал. Без нее он бы, конечно, шел день и ночь, останавливаясь не более, чем на час. Анжелика переводила дух, сидя на камне, когда внезапно почувствовала жгучую боль в икре. Наклонившись, она увидела змею, скользкой молнией мелькнувшую меж камней. - Змея! Она меня ужалила!.. Вдруг роковое воспоминание пронзило ее мозг: «Женщина умерла от укуса змеи», - так сказали перед смертью венецианец и баск. Прошлое предвосхитило настоящее, время перестало существовать: сбывалось неотвратимое предначертание судьбы. Видимо, так написано на роду... Тем не менее Анжелика догадалась снять пояс и затянуть им ногу под коленом. Сделав это, она осталась сидеть, застыв. Мысли путались в голове. «Что скажет Колен Патюрель? Он не простит мне этого никогда... Я не могу больше идти... Я умру...» Из-за скалы появилась высокая фигура Колена. Он вернулся, обеспокоенный ее исчезновением. - В чем дело? Анжелика попыталась улыбнуться. - Надеюсь, что это не серьезно, но я... меня, кажется, ужалила змея. Встав на колени, он внимательно осмотрел ее ногу. Она уже начала чернеть и пухнуть. Нормандец выхватил нож. Проверив пальцем лезвие, он быстро разжег небольшой костер из нескольких сухих веток и накалил нож докрасна. - Что вы хотите со мной сделать? - пролепетала перепуганная Анжелика. Не отвечая, он крепко взял ее за щиколотку и мгновенно отсек часть икры на месте укуса, одновременно прижигая рану раскаленным ножом. От страшной боли Анжелика закричала и лишилась чувств... Когда она пришла в себя, в горах наступали сумерки. Она лежала на бурнусе, который служил им одеялом. Колен Патюрель заставил ее выпить очень крепкого обжигающего чаю. - Теперь тебе полегчает, девочка; самое худшее позади. Когда она немного собралась с мыслями, он добавил: - Боюсь, что загубил твою красивую ножку. Жаль! Теперь не сможешь поднимать нижнюю юбку, танцуя па-де-буре под молодым вязом, подружка моя!.. Но это надо было сделать. Без этого ты прожила бы не больше часа!.. - Спасибо, - чуть слышно прошептала она. Ее мучила боль от ожога и раны, которую он перевязал, приложив листья, немного утоляющие жжение. «Самые красивые ноги в Версале...» Вот и она, как другие, будет носить на теле следы плена у варваров. Славные следы, на которые она будет смотреть с умилением или с гримасой досады, натягивая шелковые чулки с золотыми стрелками... когда-нибудь. Колен заметил ее улыбку. - Браво! Вижу, отвага к тебе вернулась. Мы сейчас отправляемся. Она взглянула на него, немного испуганная, но уже готовая повиноваться. - Вы полагаете, что я смогу идти? - Ни в коем случае! Ты сможешь ступить на ногу не раньше, чем через неделю. |
