|
Как это было прекрасно! От нечего делать она еще поспала, а когда открыла глаза, Колен Патюрель возвращался с охоты с олененком на плечах. - Колен, вы сумасшедший! - вскричала Анжелика. - Вы же наверняка падаете от усталости... Нормандец пожал плечами. - За кого ты меня принимаешь, малышка? За такого же воробышка, как ты? Он был мрачно настроен и даже, казалось, избегал смотреть на нее. Анжелика забеспокоилась. Ей пришло в голову, что он, может статься, скрывает от нее какую-то новую опасность. - Мавры могут нас обнаружить, Колен? - Не думаю. Но для верности мы разведем костер в низине. Нога Анжелики заживала так быстро, что она уже смогла, хоть и не без предосторожностей, спуститься к ручью. Там им в последний раз встретился хищник. Они заметили его слишком поздно. Это была львица, настороженно притаившаяся на другом берегу ручья в позе большой кошки. Ей хватило бы одного прыжка, чтобы настигнуть их. Колен Патюрель замер, как каменная статуя. Пристально глядя на львицу, он тихим размеренным голосом заговорил с ней. Несколько мгновений спустя озадаченное животное стало медленно отступать. Его глаза еще раз-другой сверкнули в зарослях, затем колыхание травы обозначило путь отступления. Нормандец перевел дух. То был вздох, способный заставить завертеться все мельницы Голландии. Он порывисто обнял Анжелику за плечи и прижал к себе. - Держу пари - небо за нас! Что произошло в мозгу этого зверя, почему он оставил нас в покое? - Вы говорили с ним по-арабски. Что вы сказали? - Разве ж я знаю? Я даже не отдавал себе отчета, на каком языке говорю. Просто мне показалось, что надо попробовать договориться с ней. Вдруг поймет?.. Вот с мавром это было бы невозможно, - прибавил он, задумчиво покачав головой. - И потом, я недурно ладил с львами Мекнеса. - Я помню, - сказала Анжелика, пытаясь рассмеяться, - они еще не захотели вас съесть... Он вгляделся в побледневшее до неузнаваемости лицо женщины. - А ты умница: даже не вскрикнула. И не шевельнулась... Это здорово, подружка! Румянец постепенно возвращался на щеки Анжелики. Рука Колена Патюреля, все еще лежавшая на ее плечах, была такой надежной защитой. Его объятия она ощущала как источник силы. Подняв глаза, она доверчиво улыбнулась ему. - Рядом с вами я ничего не боюсь. Нормандец стиснул зубы, его лицо снова помрачнело. - Не будем здесь задерживаться, - проворчал он. - Нечего дразнить судьбу. Пойдем дальше. Они наполнили бурдюки водой из ручья и отыскали углубление в скалах, подальше от берега, чтобы развести огонь. Но на сей раз трапеза лишь утолила голод, не принеся удовольствия. Молчание было тягостным. Озабоченный Колен Патюрель сидел насупившись. Анжелика, оставив тщетные попытки нарушить это угрюмое безмолвие, чувствовала необъяснимое мучительное смущение. Что с ним? Почему он так мрачен и обеспокоен? Сердится, что из-за нее они продвигаются так медленно? Какую опасность он предчувствует, что побуждает его бродить вокруг их лагеря, что значат эти быстрые взгляды, которые он украдкой кидает на нее из-под своих густых светлых бровей? Вечерний ветер коснулся их своим бархатным крылом. Зашло солнце, на землю легли голубоватые холодные тени, темная нежная пастель окрасила горы, небо и долины. В наступившей темноте Анжелика обратила свое бледное встревоженное лицо к Колену Патюрелю. |
