|
Погода была просто великолепная. Лишь редкие облака скользили по ясному небу, подгоняемые сухим ветром, взметывавшим белые хлопья пены на хребтах невысоких волн. - Повезло нам, что буря кончилась, как только мы ушли от берега, - заговорил марселец, прочищая трубку. - Теперь до самой Сицилии море будет спокойное: синий простор и больше ничего. - А берберы? Вдруг выскочат... - заметил мэтр Савари. - Не понимаю, как это вы решаетесь вновь и вновь пускаться в море, когда у вас обоих было столько опасных приключений, - сказала Анжелика. - Зачем вам путешествовать? Что вас гонит в путь? - Зачем? А вы, кажется, задумались... Это добрый знак! А ведь как настаивали раньше, чтобы я вас взял. Зачем я плаваю? Да ведь это мое дело, сударыня. Я веду торговлю. Вожу разные товары из одного порта в другой. Вот сейчас у меня лекарственные растения. Видите эти пакетики из оловянной фольги? В них шалфей и огуречная трава. На Леванте я их обменяю на сиамский чай. Настойки на настойки, так сказать. - Чай не трава, - стал поучать Савари. - Он не относится ни к семейству миртовых, ни к фенхелям. Это листья деревца, похожего на лавровишню. Их настой очищает мозг, дает ясность глазам и очень помогает от ветров. - Возможно, так оно и есть, - отвечал, посмеиваясь, марселец, - только я сам предпочитаю турецкий кофе. А чай я перепродам мальтийским рыцарям, которые торгуют им с берберами, алжирцами, тунисцами и марокканцами. Там, видно, все чай пьют. Ну, а еще есть у меня некоторая толика кораллов да несколько чудесных жемчужин из Индийского океана, упрятанных хорошенько в моем поясе. Вот и все!.. Мореход из Прованса расправил плечи, потянулся и улегся на одной из скамеек, подставив лицо солнцу. Анжелика сидела на носу, расчесывая волосы. Она устроилась против ветра, и распущенная золотая с дымкой густая волна оттягивала ее голову назад, подставляя лицо жарким ласкам солнца. Мельхиор Паннасав поглядывал на нее полуприкрытыми глазами. - Говорите, зачем я плаваю? - он улыбнулся. - Да потому, что для уроженца Марселя самое лучшее на свете - это носиться по белу свету между синим небом и синим морем в такой вот ореховой скорлупке. А когда еще окажется перед глазами красавица, которая распускает волосы по ветру, ну, тогда можно сказать... - С правого борта косой парус, - разжал зубы старый матрос. - Помолчи, мешаешь мне мечтать. - Это арабский парусник. - Подними флаг Мальтийского ордена. Юнга пошел на корму и поднял красное полотнище с белым крестом посредине. Вся команда суденышка не без тревоги следила за реакцией арабского парусника. - Уходят, - со вздохом облегчения произнес Паннасав, собираясь продолжать отдых. - Нет сильнее противоядия от всех смуглокожих, у кого на мачте знак полумесяца, чем флаг этих славных монахов, членов ордена святого Иоанна Иерусалимского. Правда, их уже нет ни в Иерусалиме, ни на Кипре, ни даже на Родосе. Но на Мальте они крепко держатся. Вот уже сколько веков мусульмане не знают врагов злее. Испанцы, французы, генуэзцы, даже венецианцы - это все враги временные, случайные. А вот орден святого Иоанна, эти рыцари-монахи, - это настоящий враг магометан. Мальтийский рыцарь с белым крестом на груди всегда готов разрубить сарацина пополам. Вот почему я, Мельхиор Паннасав, понимающий, что к чему, не пожалел истратить сто ливров, чтобы получить разрешение поднимать этот флаг. Пришлось и сверх того немало заплатить, но эти деньги вложены хорошо. Есть у меня еще и французский флаг, и знак герцога Тосканского, и еще, один старинный флаг, который даст мне уйти от марокканцев, если повезет, да еще пропуск в марокканские владения. |
