|
- Я здесь, - голос доносился словно из глубины, из царства Нептуна. Приоткрылась крышка люка, и показалось черное, как у трубочиста, лицо. Старый ученый выкарабкался из трюма, держа в одной руке какой-то черный предмет и пристально вглядываясь в него. Свободной рукой он попытался утереть лоб. Марселец расхохотался. - Не трудитесь, дед, понапрасну. Пиньо не смывается, оно красит покрепче, чем чернильные орешки. - Странное вещество, - сказал ученый. - Похоже на свинец. Море качнуло корабль, и он выронил из рук черный предмет, с тяжелым глухим стуком упавший на палубу. - Нельзя ли поосторожнее? - свирепо набросился на старика Паннасав. - Если бы эта плитка упала в море, мне пришлось бы выплатить за нее тысячу ливров. - До чего же подорожал свинец в ваших краях, - заметил аптекарь. Марселец, видимо, пожалев о своей вспышке, добавил уже спокойным голосом: - Я это так сказал, на всякий случай. Ничего дурного нет в перевозке свинца, но лучше бы вы держали себя так, словно ничего не видели. А зачем вы вообще полезли ко мне в трюм? - Я хотел спрятать надежнее бутылку с мумие, чтобы она не выкатилась случайно и не попала кому-нибудь под ноги на мостике. Не дадите ли вы мне, мой друг, немного пресной воды, чтобы отмыть это? - Будь у меня огромный запас ее, я бы все равно не дал вам. Тут ни вода, ни мыло не помогут. Нужен лимон или крепкий уксус, а у меня на борту ни того, ни другого нет. Придется вам подождать, пока доплывем до земли. - Странное вещество, - повторил ученый и уселся в уголке, смирившись. Анжелика устроилась в глубине корабля на сложенном парусе, куда не задувал ветер, и без особого аппетита жевала завтрак, предложенный Паннасавом пассажирам: кусок солонины, сухари и сладкий перец. Она смотрела на плитку «пиньо», и в памяти ее пробуждались давние наблюдения. Савари, при всей своей учености, видимо, не знал, что «пиньо» - это вовсе не свинцовая руда, а сплавленный порошок серебра, обожженный парами серы, которые и придают ему такой черно-землистый цвет. Граф де Пейрак прибегал когда-то к такому камуфляжу, доставляя серебро из своих Аржантьерских рудников в Испанию и Англию. Ей доводилось слышать, что многие контрабандисты в Средиземноморье пользовались этим приемом. В полдень, когда Мельхиор Паннасав собрался подремать на своей любимой скамейке, Анжелика подсела к нему и заговорила вполголоса: - Господин Паннасав? - Да, прекрасная дама. - Позвольте маленький вопрос. Вы не для Рескатора перевозите серебро? Марселец как раз расправлял платок, чтобы укрыть им лицо от жгучих солнечных лучей. Он резко выпрямился, утратив выражение добродушия. - Не понимаю, о чем вы говорите, сударыня. Вы знаете, как опасно вести необдуманные речи. Рескатор - это пират-христианин, связанный с турками и берберами, он человек опасный. Я никогда его не видел и не хочу видеть. А в трюме я везу свинец. - У меня на родине рудокопы называют это «ла мат», вы говорите «пиньо». Это одно и то же: неочищенное серебро, зачерненное сверху. Мулы моего отца подвозили этот металл к берегу океана, и там эти грязные лепешки, без королевского клейма, грузили на корабли. Я не ошибаюсь. Выслушайте меня, господин Паннасав, я вам все расскажу. Она рассказала, что ищет человека, которого любит, и который занимался когда-то минералами и добычей руд. |
