Да, Делия принимала его с радостью и готовностью.

Он окончательно утратил контроль: тяжелые веки едва открывались, дыхание вырывалось судорожными толчками, зрение отказывалось служить. То же самое происходило и с Делией. Должно быть, напрасно, но он не обращал внимания на неудобства, да и она, к счастью, ничего не замечала. Если бы даже и закрались сомнения в искренности ощущений, то оставшиеся на коже следы от ногтей без труда бы их развеяли.

Жар в крови нарастал, и постепенно единственно важным осталось лишь желание подарить оргазм. Да, в этот момент смысл жизни сконцентрировался в необходимости подвести возлюбленную к краю пропасти, а в последний момент вознести на вершину блаженства и воспарить вместе с ней. Почувствовать восхитительное тело в слиянии с собственным естеством, ощутить миг абсолютного единства. Увидеть выражение самого прекрасного в мире лица в момент экстаза.

Дел двигался мощно и ритмично, неумолимо ускоряя ритм, и чувствовал импульсивный ответ: она поднималась все выше и выше.

Вот она натянулась струной и схватила его за руки. Судорожно вздохнула, сдаваясь на милость победителя. И наконец рассыпалась солнечными бликами.

Приглушенный возглас возвестил о первой победе. Дел надеялся продолжить наступление, продержаться еще хотя бы немного, но тесные ножны конвульсивно сжались, подтолкнули к краю пропасти и заставили взлететь вместе с возлюбленной.

Освобождение настигло и не оставило сомнений. Он издал звук, подобный звериному рыку, и последовал за ней.

Она обняла, потянула вниз, прижала к себе и замерла, уступив обволакивающему забытью.

Благословенное безмятежное блаженство длилось целую вечность, мягко раскачивая на теплых волнах.

А потом постепенно пришло насыщение и спустило с небес на землю.

Внезапно оказалось, что они лежат, крепко и доверчиво обнявшись.

14 декабря

Отель «Гриллонс»

Делия проснулась серым лондонским утром и услышала, как в камине потрескивает уголь. С замиранием сердца посмотрела на соседнюю подушку: пусто.

Массивная кровать с балдахином на четырех столбах позволяла отгородиться от мира. Уходя, Дел задернул штору в ногах и с левой стороны, так что она видела окно и низкое темное небо, однако сама была скрыта от глаз горничной, которая хлопотала возле огня.

К счастью, за портьерой оказалась и красноречиво смятая постель.

Скоро должна была прийти Бесс; от нее ничего не скроешь. Однако Делия не собиралась вступать в переговоры. Разве можно объяснить необъяснимое? Разве можно понять то, что не поддается пониманию?

Сама она потратила целых десять минут, пытаясь найти в случившемся событии рациональное зерно, и все-таки сдалась.

Помимо прочего, никак не удавалось почувствовать ни раскаяния, ни сожаления — это обстоятельство тоже не могло пройти мимо внимания Бесс и сулило лишние вопросы. Трудные, неудобные, колючие вопросы. Бесс отлично знала историю отношений своей госпожи с джентльменами и вела себя столь же строго, сколь и бескомпромиссно.

Но как отнесется к неожиданной вспышке безумия сам Дел? Будет ли сожалеть, раскаиваться в недостойной слабости? А может быть, уже раскаивается?

Делия знала, что для него событие стало столь же внезапным, как и для нее самой, но огненный поцелуй сделал свое дело.

Из яркой искры вспыхнул пожар страсти; в необузданном огне сгорела осторожность, превратилась в пепел рассудительность, обуглились условности и запреты. Результат получился… грандиозным.