— Я прошу вас отнестись к этому серьезно, — сказала девушка. — Еще когда я в первый раз говорила с вами, то поняла, что вы склонный обратить все это в шутку.

— Однако шутка эта зашла уже вроде бы слишком далеко.

— Вы увидите, что она зайдет еще дальше, если, однажды утром проснувшись, обнаружите, что вы женаты на мне!

— Признаюсь, это опасная угроза, — улыбнулся граф.

— Так будьте же осторожны! С этими словами Калиста поднялась со скамеечки, укрытой в кустах жимолости, и посмотрела вдаль, на озерную гладь.

Она была такая тоненькая, стройная, что, если бы не ее нежное личико и огромные глаза, она и в самом деле могла бы сойти за мальчишку в своем жокейском костюмчике.

— Представьте себе, — заговорила она очень тихим и мягким голосом, — как это было бы прекрасно — прийти сюда с тем, кого любишь! Смотреть на дымку, поднимающуюся над водой, и думать, что это нимфы, живущие там в глубоких зеленых водах, выходят по ночам, чтобы водить свои хороводы при лунном свете… Наслаждаться вдвоем волшебством этой теплой лунной ночи и знать, что тысячи и тысячи звезд, сверкающих в небе, — это чудесные светлячки, которые исполнят все ваши желания, а желать вы будете только одного — дать как можно больше счастья любимому человеку!

Голос девушки звучал сейчас удивительно ласково, певуче и мелодично — совсем не так, как раньше.

Граф тоже поднялся и стоял теперь, глядя на нее; затем он сказал очень тихо:

— Думаю, все мы пытаемся найти то, о чем вы говорили сейчас, мы ищем это всю жизнь, но оно вечно ускользает от нас.

Калиста обернулась к нему:

— В таком случае, любовь неуловима, неуловима, как вы!

— Не могу сказать, чтобы мне особенно льстило такое определение, — возразил граф.

— Могу себе представить! Особенно теперь, когда оно натолкнуло маму на мысль отнять у вас право пользоваться этой славой и дальше! Какая мука, должно быть, — терпеть приставания этих докучных, назойливых женщин!

В каждом слове девушки звучала едкая ирония.

— Ваша мать совершенно права, называя вас сорванцом, Калиста, — заметил граф. — Я только добавил бы к этому, что вы еще и маленький дерзкий дьяволенок!

— Благодарю вас, милорд! — ответила Калиста. — Если бы на мне сейчас было платье, я бы сделала вам глубокий реверанс. Раз так, я лучше пойду впереди, а то боюсь, что если этот» маленький дерзкий дьяволенок» не проводит вас, вы заблудитесь и не найдете дороги домой!

Она повернулась и пошла вперед так быстро, что графу стоило немалого труда не отставать от нее. Через несколько минут они подошли к дому, и граф, остановившись в тени рододендронов, закинул голову и посмотрел на высокое раскидистое дерево магнолии, росшее у него под окном.

— Вам нет необходимости возвращаться этим путем, — сказала Калиста, будто прочитав его мысли. — У меня есть ключ от двери, выходящей в сад, и все, что вам нужно сделать, — это подняться прямо по лестнице и пройти налево в свою спальню. — Помолчав немного, она добавила:

— Если вдруг, по какой-нибудь несчастной случайности, вы столкнетесь с кем-либо из гостей, скажите, что вам не спалось и вы вышли в сад немного прогуляться, подышать свежим ночным воздухом. Никому и в голову не придет, что вы были здесь не один!

Не дожидаясь, пока граф что-нибудь ответит, Калиста побежала по садовой дорожке к дому.

Граф заметил, что внизу, чуть правее его окна, действительно просматривается какая-то дверь.

Вытащив ключ из кармана рейтуз, Калиста повернула его в замке, и дверь распахнулась.