– Мне как-то не очень хочется на свидание с демонами. Зачем мне встречаться с такими опасными парнями? – попыталась отшутиться Минна.

– Потому что ты несчастна, – ответила доктор Апшоу, и Минна вспомнила, что у нее нет чувства юмора.

Но врач права – она была несчастна, причем все время, как себя помнила. Последний парень, с которым она встречалась – Минна расценивала это как отношения, ведь они несколько раз поужинали вместе до того момента, как она оказалась у него дома с поднятой юбкой и спущенным бельем, а они оба притворялись, что все это было спонтанно и страстно, а не скучно и лениво – однажды сказал ей: «Ты вообще когда-нибудь смеешься?» Это была их последняя встреча. Минну его слова не обидели, а разозлили – неужели она действительно как открытая книга и все про нее сразу понятно?

Она не могла припомнить, когда в последний раз смеялась от души. Едва она хотела расслабиться и тянулась к теплу, заталкивая тьму и холод внутри нее подальше в глубь души, как все эти порывы разбивались о крепкую стену, которую Минна никак не могла преодолеть.

Трентон поволок сумки наверх. Она прекрасно слышала его шаги – половицы стонали, как будто им было по-настоящему больно.

Кухня была загажена. Повсюду грязная посуда, в блюдце гора окурков – одна из медсестер курила? Это вообще законно? Трентон прав. Тут воняет. Минна начала сгружать тарелки в раковину, сгребать в ладонь сухие крошки со стола. Она тут всего пять минут, а ей уже нужно успокоительное, «Ативан», например.

Трентон вернулся на кухню:

– Ну и где мама? – спросил он, вытащил стул из-под Паучка и сел на него. Он двигался уже почти нормально. – Где ее так долго носит?

– Наверное, где-то напивается, – сказала Минна, – Эми, нет!

Эми дотянулась до деревянной ложки, которая лежала на Паучке. Трентон поймал девочку и зажал ее между коленей. Девочка принялась вырываться.

Минна иногда ловила себя на мысли, что она завидует Эми: как же это здорово – быть маленькой и глупенькой, как и все дети, ничего не знать и просто быть счастливой. В такие моменты она себя ненавидела – что же она за человек, раз завидует шестилетней девочке, причем своей собственной дочери?!

– Ты будешь хорошо себя вести? – спросил Трентон.

– А ты? – ответила вопросом Минна. Боль начинала сжимать ее виски. Может, немного валиума, а не «Ативана»? Она не хотела вступать в перепалку с Трентоном, к тому же мать предупредила ее, что после той аварии он очень подавлен, так что не нужно его огорчать. А вытащить его в Коралл-Ривер прибираться в доме отца, которого он почти не знал – это его, конечно, не огорчит! – Ты не забыл принять лекарства?

– Не-а. – Трентон уткнулся в телефон.

– А зачем лекарства, мама? – спросила Эми, подергав маму за подол.

– Помнишь, дядя Трентон был в больнице? – ответила Минна. Она подняла Эми. Дочка стала такой тяжелой. Скоро Минна уже не сможет брать ее на руки. – И мы навещали его там, – девочка кивнула, – так вот, теперь ему надо принимать лекарства, чтобы быть здоровым и сильным.

– У тебя такие же лекарства? – спросила Эми. Трентон усмехнулся.

Минна поцеловала дочку в щеку. Ее кожа пахла мылом «Дав» и жвачкой с виноградным вкусом, которую девочка жевала в машине.

– Да, конечно, – сказала Минна, внимательно посмотрев на Трентона, как бы предупреждая, чтобы тот промолчал.