– Он сильно болел, – сказала Минна, – не хотел, чтобы мы его таким запомнили.
Что ж, это было правдой. Он никого до себя не допускал не ради безопасности родных, а ради своей собственной безопасности. Ричард Уокер хотел все контролировать до самой смерти.
– Вот дерьмо! – выругался Трентон. Эми тут же заткнула уши ладошками.
– Трентон! – одернула его Минна.
– Трентон сказал плохое слово, – нараспев проговорила девочка.
Она соскочила с маминых коленей и, не разжимая рук, закружилась по кухне, что-то бормоча. Ее голубая юбка раздувалась от этих движений.
– Дом, милый дом, – выдохнула Минна.
Большая ее часть уже хотела уехать. Забраться в маленький белый БМВ, который она взяла в аренду за две недели до увольнения, откинуться на сиденье, пропахшее шампунем Эми и каким-то сладким соком, и рвануть как можно дальше от Коралл-Ривер и Минны, что здесь застряла.
Но была и другая часть ее существа, которая думала – которая помнила, – что она когда-то была здесь счастлива. Много лет она хранила в душе образ той Минны – девочки, которой она была раньше, еще до того, как она стала взрослой и начала гнить изнутри.
Итак, она приехала. Чтобы встретиться со своими демонами лицом к лицу.
И чтобы навечно оставить их в прошлом.
Элис
Кэролайн Уокер зашла на кухню, как Минна – словно ожидая увидеть большую веселую компанию, – и как будто разочаровалась в том, что кухня была пустой. Лишь старые вещи, газеты и гора посуды в мойке – может, гости перепутали время или дату встречи?
– Она растолстела! – радостно закричала Сандра. – Я же говорила тебе, что так и будет!
Я не помню, чтобы Сандра это говорила. Может, это потому, что я все это время пытаюсь игнорировать ее?
Кэролайн сняла солнцезащитные очки и, не делая больше ни шагу в дом, позвала:
– Минна! Трентон! Эми! Где вы все?!
Я могу сказать, где они. Трентон был в ванной на втором этаже, рядом с его бывшей детской – Синей комнатой – с журналом на коленях и спущенными брюками. Эми сидела на полу в Желтой комнате, где ее оставила Минна. Сама же она лежала на кровати и болтала по телефону, уставившись в потолок.
– Не понимаю, почему он не сделал всем одолжение и не умер в более подходящем месте! – говорила она. – Как я сказала Трентону в машине – надо сжечь этот чертов дом!
Эми играла кисточками потертого желтого ковра, что-то напевая себе под нос.
– Конечно, тут нет даже намека на нормальную еду! Чудо, что хоть телефон ловит!
На кухне Кэролайн сняла верхнюю одежду – меховое пальто огромных размеров, которое она носила, несмотря на теплую погоду. Да, она действительно располнела. Кэролайн была по-прежнему красива, но ее красота с годами как будто выцвела, стерлась и потускнела, стала какой-то нелепой, как красивая девушка на рисунке художника-неумехи.
– И она пьяная, – Сандра напряглась, – напилась, как шлюха в воскресенье! Ты чувствуешь запах?
– Нет, – сказала я.
Я чувствовала запах духо́в, плесени и вони из туалета Трентона, хотя изо всех сил старалась игнорировать его.
– Это водка! – сказала Сандра с той же уверенностью, с которой любители музыки говорят: «Это Бах!» – Клянусь, это водка. «Абсолют». Нет-нет… «Столи» и немного тоника.
При жизни Сандра пила все, что только возможно. Вино или пиво, когда были гости, она имела обыкновение доливать себе в бокал из спрятанных за шторами бутылок или пить тайком в ванной, чтобы никто не знал, сколько она выпила на самом деле – и водку, когда была одна. |