– Это уже не первый случай, – спустя несколько секунд вдруг бросилось мне вдогонку. – Хочешь обжечься второй раз?

Невольно я всё же приостановилась у самой двери, за которой скрывалось подвальное помещение. От услышанного закололо одновременно в двух областях души: отвечающей за восприятие реальности и отвечающей за воспоминания. Поморщившись и сжав зубы, я с большей силой, чем рассчитывала, толкнула препятствующую моему проходу дверь, и шагнула в прохладную темноту.

У всех есть прошлое. Моё непростое. За упомянутую Лив его часть мне только больно, но не стыдно. Она ведь это понимает.

Глава 7.

Подвал в этом доме был просторным, что позволило мне выделить в нём личный небольшой закуток – облюбованное место, переделанное под подобие рабочего мини кабинета. Что то мне подсказывает, что из меня не вышло бы кабинетного работника даже в том, процветающем мире, из которого я была родом, и тем не менее мне было приятно иметь свой личный стол, стул, полки – угол с каким то специальным оборудованием и только мне понятными записями, зарисовками и расшифровками.

Настроение мне Лив, конечно, подпортила. Хотя, может наоборот: благодаря её колкостям я теперь чувствую не только подобие злости, но ощутимо возросшую решимость. Мне всего лишь двадцать семь лет, я всё ещё молода, сильна и, пусть в текущих реалиях это совсем не важно, но красива. То же касается и Лив, младшей меня на целых шесть лет, и Кея, который ещё даже подросткового возраста не достиг. На нас рано ставить крест! У нас должно быть будущее, в котором будет что то хорошее, светлое, безбоязненное… Если нет, тогда зачем это всё вообще?! Охотиться, чтобы есть, есть, чтобы выживать, а выживать то зачем?! Где просвет?! Я столько лет его ищу – целое десятилетие! – и всё никак не могу найти. Так как же можно отказаться от попытки хотя бы проверить этот чрезмерно прекрасный миф о некоем Подгорном городе?! В конце концов, до перевала всего неделя, после перевала ещё максимум неделя – то есть на дорогу туда обратно мы потратим около месяца. Бесценное время, в случае провала, особенно с учётом риска потери времени на подготовительные работы перед приходом зимы, но абсолютно ничего не значащее в случае успеха. И к тому же, если поход будет успешным, в таком случае речь идёт не о месяце пути, а всего о двух неделях…

Закинув в рюкзак плотно закупоренную бутылку с водой и остатки сухарей, моя рука вдруг зависла над одной из двух стоящих в центре стола раций. Все эти годы казавшиеся мне незаменимыми, эти вещи, в предстоящем походе и при успешном его завершении, мне больше не понадобятся…

Я до боли прикусила нижнюю губу.

Всё же однажды просвет в этой новой реальности, в моей новой, странной и местами страшной жизни, был. В самом начале. Когда я ещё даже не задумывалась о просвете и не искала его, он случился. Лив неправа. Я не обожглась – я познала огонь. Это совершенно разные вещи. Разные состояния.

Однажды, спустя четыре месяца после Первой Атаки, я отправилась в свою одиннадцатую по счёту вылазку в город. Подвалы ближайших домов к тому времени мной уже были обчищены, сама собой возникала необходимость двигаться дальше. Тогда у меня ещё не было раций и доступа к трапперской волне, а значит и информации о количестве трапперов, их территориальном делении, расписания их караулов у меня тоже не было. Да и о самих трапперах к тому времени я знала только то, что успели передать официальные радиоволны до того, как они окончательно вышли из строя, плюс то, что успела несколько раз увидеть в городе, прячась во всевозможных укрытиях. Трапперы уже тогда творили страшные вещи с Неуязвимыми. В те времена на меня работали только внимание и везение. И до тех пор работали исправно.

Благодаря паническим стараниям отца накануне Первой Атаки, вначале у нас были внушительные припасы продовольствия, аккуратно расфасованные в гараже, подвале и кладовой, но, в отличие от тогда ещё слишком мелкой Лив, фанатично верующей в скорейшее разрешение ситуации и возвращение наших жизней в привычное русло, я не заблуждалась на этот счёт: если ситуация не изменится, а я заранее не позабочусь о пополнении запасов, которые пока ещё есть откуда пополнять, тогда к концу уже второго года после Первой Атаки нас может ожидать смерть не от рук трапперов, но от банального голода.