Я взял верхнюю сливу, положил на ее место самый маленький из зеленых камней и глазами показал на него. Он забрал блюдо и поставил его под прилавок, откуда, как я догадывался, портативная камера передавала изображение Тэктайлу.

– Что у тебя, друг? – без запинки продолжил он.

Я положил перед ним один из самых маленьких дзоранов из неудачной сделки на Лоргале.

– Вот трещина. Он быстро и профессионально осмотрел камень. – Но мы давно не покупали дзораны, поэтому пойдем тебе навстречу. Хочешь заложить или продать?

– Продать.

– Но мы не покупаем, а лишь берем в заклад. Для продажи тебе нужно поговорить с хозяином. А иногда он бывает не в духе. Тебе бы лучше заложить его, друг. Три кредитки…

Я покачал головой как настаивающий на более высокой цене упрямый торговец.

– Четыре кредитки – вот его цена.

– Хорошо. Мне нужно спросить у хозяина. Если он скажет нет, ты не сможешь даже заложить свой камень, друг, и тогда лишишься всего.

Он задержал палец над установленной в прилавке кнопкой вызова, как будто дожидаясь, что я передумаю. Я покачал головой и сочувственно пожав плечами он нажал кнопку.

Я не знал, почему он так долго и тщательно разыгрывал эту сцену. Кроме меня, в магазине посетителей не было, а остальные служащие наверняка знали условные фразы. Единственным объяснением могло быть то, что они опасались какого‑нибудь шпионского устройства, установленного в торговом помещении магазина. Возле кнопки вспыхнул свет, и служащий кивнул мне в сторону внутреннего помещения.

– Потом не говори, что тебя не предупреждали, друг. Твой камень не так хорош, чтобы заинтересовать хозяина, и ты ничего за него не получишь.

– Посмотрим.

Я прошел мимо остальных служащих, и никто из них даже не посмотрел на меня. Когда я подошел к концу прохода, часть стены отодвинулась, и я оказался в офисе Тэктайла.

Я не удивился, когда увидел, что блюдо с липкими сливами стоит на его столе, а зеленый камень уже освещен ярким светом. Он поднял свою драконью голову и, когда его глубоко посаженные глаза посмотрели на меня, я искренне порадовался тому, что он лишен того органа чувств, которое дано самкам его рода, и не мог прочесть мои мысли.

– У тебя еще есть такие камни?

Он сразу перешел к делу.

– Да, и получше этого.

– Они в розыске, с уголовным прошлым?

– Нет, я получил их в честной торговле.

Он неуверенно постучал своими тупыми когтями по столу.

– Сколько ты хочешь за них?

– Четыре тысячи кредиток.

– Ты лишен мудрости, незнакомец. На открытом рынке они…

– На аукционе за них дадут впятеро больше.

Он не предложил мне сесть, и я сам устроился на табурете с другой стороны стола.

– Если ты хочешь заработать двадцать тысяч, отнеси их на аукцион, – парировал он. – Если ты действительно честно добыл их, может, ты и получишь столько.

– У меня есть причина.

Двумя пальцами я сделал жест, означавший, что мое имя внесено в Список.

– Вот как.

Он помолчал.

– Четыре тысячи – хорошо, их можно продать вне этой планеты. Тебе нужны наличные?

Про себя я облегченно вздохнул. Мой самый большой риск оправдал себя

– он принял меня за курьера Гильдии. Теперь я покачал головой.

– Переведи деньги на порт.

– Хорошо, очень хорошо.

У меня в мозгу прозвучали слова Иита:

– Он слишком боится чтобы попытаться нас обмануть.

Тэктайл приготовился записывать.

– Имя?

– Иит, – сказал я. – Портовое отделение, четыре тысячи некоему Ииту.