Я не в первый раз подумал о том, что упорное стремление Иита найти источник камней, объяснялось какими‑то другими причинами, о которых он никогда мне не рассказывал. Да и мог ли я сам полностью отказаться от камней предтеч, понимая что эти камни способны еще на очень многое? Допустим закатане предложат нам спрятать, разрушить их, забыть все, что мы узнали об этих драгоценностях. Смогу ли я без сожаления согласиться на это?

Об этом я размышлял и позже, лежа на кровати в каюте. Иит лежал рядом со мной и не вмешивался. Но в конце концов, запутавшись в своих мыслях, я спросил мутанта:

– Во время чтения прошлого чаши что ты действительно узнал о ней?

– Как сказал Зильрич, там было несколько слоев прошлого, и они накладывались, перемешиваясь друг с другом, поэтому то, что мы все же добыли, было так разрозненно, что очень трудно поддается расшифровке. Она создана не теми, кто положил ее усыпальницу. Они пришли, я знаю это точно, гораздо позже, и сами нашли ее как клад, а потом захоронили с каким‑то правителем, отдавая ему погребальные почести.

– Источник камня, – он замешкался, и мне показалось, что мысль, которую я уловил, была окрашена некоторым волнением, – трудно определить. Хотя, если мы правильно прочли координаты, то сейчас летим именно к этому источнику. И камень был установлен в карту, как путеводная звезда для тех, кому это было очень важно. Но я не думаю, что их родная планета была так же и источником камней. Тем не менее, от этого чтения у меня все перемешалось в уме и чем меньше я буду вспоминать об этом, тем лучше! На этом он оборвал контакт и свернувшись в клубок, заснул. Очень скоро я последовал его примеру.

Предупреждение о том, что пребывание в гиперпространстве подходит к концу, пришло несколько позже. Закатанин уверил нас, что, когда придет время, он сам устроится в кресле, поэтому мы с Иитом сразу помчались в рубку. Вскоре я уже был в гамаке, и наблюдал, как Рызк скрючился возле пульта в таком же коконе, как и я, чтобы успеть вовремя расслабиться, когда наступит критический момент.

Нам пришлось очень тяжело, может, даже тяжелее чем тогда, когда мы догоняли корабль на спасательной шлюпке… Но теперь мы были максимально защищены и пережили эту перегрузку гораздо легче.

Придя в себя, я сразу посмотрел на радар. На экране были видны точки, но они означали планеты системы а не корабль, который сопровождал нас в гиперпространстве.

– Все получилось! – Рызк почти кричал.

В этот момент Иит пополз по моему все еще неподвижному телу. Я увидел, что в руке, прижав к верхней части живота, он держал камень предтеч.

Камень ослепительно сиял, как тогда, когда мы пользовались им. Но сейчас он никому не передавал свою энергию. Он так сиял, что от его света резало в глазах. Иит вскрикнул от боли и уронил его. Он попытался снова схватить камень, но стало ясно, что он не сможет поднять этот кусочек огня рукой. Теперь я не мог даже смотреть на него.

У меня мелькнула мысль, что камень прожжет палубу корабля насквозь.

– Туши его! – Я услышал крик Иита. – Думай о темном – о черном!

После этих слов меня захлестнул мощный поток его мысленной энергии. Я собрал все свои мысли о темноте. К моему изумлению, мы действительно смогли заставить его резко уменьшить уровень излучения. Он потускнел. Но тем не менее, камень не стал безжизненным, как раньше, – он лежал в небольшом углублении, которое сам выплавил в металле палубы, и его светящаяся сердцевина делала его красивее любого из когда‑либо виденных мной драгоценных камней.

– Клещи? – предложил я. Жар от камня, конечно, мог расплавить и клещи. Но его нельзя было взять в руки, а оставлять здесь не следовало, потому что он мог слой за слоем прожечь оболочку корабля.

Рызк пристально смотрел на камень, не понимая, что произошло.