— Натуральная блондинка, — терпеливо согласился Блисс.

— И… и глаза, это, голубые… ну, знаете, что постоянно смеются, даже когда и не смеются. И примерно такого вот роста: ее подбородок до второго, значит, шеврона, вот здесь, на моем рукаве, — видите? И… это… не слишком полная, но и не худая, нет… самый, что называется, смак…

По мере того как разворачивалось это описание, Блисс рассеянно разглядывал дальний конец вестибюля.

— Н-нет… Да нет же… — повторял он, будто перебирая в памяти своих знакомых, — слегка вроде похожа на Хелен Реймонд, но…

— Нет-нет, мисс Реймонд я хорошо помню, — твердо заявил Чарли. — То была не она. Сколько раз для нее такси подзывал. — Он помолчал. — Во всяком случае, понимаете, почему я уверен, что вы ее не знаете? Потому что она не знала вас сама.

— Что?! — воскликнул Блисс. — За каким же тогда чертом ей понадобилось спрашивать меня да еще стремиться попасть в мою квартиру?

Они, похоже, ходили по кругу, и Чарли все еще отставал от него на целый круг.

— Она вас не знала, — убежденно повторил он. — Я проверил ее, когда мы поднимались наверх…

— Ах, значит, вы таки собирались ее впустить. Выходит, там и впрямь лежала сотенная.

Чарли понял, что дал маху, и, как бы извиняясь, прочистил горло.

— Да нет же, мистер Блисс, — от всей души запротестовал он. — Ну, вы ведь меня знаете, не собирался я ее впускать. Но мы, это, действительно поехали наверх, я сделал вид, будто хочу ее впустить. Я подумал, это… что так проще всего от нее избавиться. Притворюсь, будто хочу ее впустить, а потом, в самую последнюю минуту…

— Да, все понял, — сухо оборвал его Блисс.

— Ну, поехали мы, значит, вместе на лифте на четвертый. И тут мне, это, вдруг вспомнилось, как у нас в доме в прошлом году квартиру обчистили, вы знаете, и я решил, что лучше не рисковать. Ну, думаю, надо ее проверить. И, это, говорю, я на этом месте недавно, жильцов полон дом, хочу, мол, удостовериться, мистер Блисс — это который? Рыжий такой и ростом под шесть футов? А она и клюнула. «Да-да, разумеется, говорит, это он». Причем затараторила так, чтобы я не заподозрил, что она впервые слышит, как вы выглядите.

— Ну черт меня… — не удержался Блисс и уточнил, что именно сделает с ним черт.

— Этого, разумеется, для меня оказалось достаточно, — благочестиво заверил его Чарли. — Тут уж я все понял и сказал себе: «Дудки! Только не в мою смену, нет уж!» Но дамочке я ничего не сказал, потому как… ну, она, это, была шикарно одета и все такое прочее, не из тех, с кем надо покруче. Я — чтоб без обид — попробовал, значит, не тот ключ к вашей двери, ну, замок не открылся, а другого ключа у меня вроде как и нет, и впустить я ее не могу. Ну, мы снова спустились вниз, и она будто смирилась. Ничего, мол, что не попала в этот раз, особого значения это не имеет, потому что, значит, рано или поздно все равно, мол, попаду. Улыбнулась и так и сказала: «Ну, тогда как-нибудь в другой раз». И пошла по улице, точно так же, как и пришла. Уж до чего странно — разодета в пух и прах, а пешком… Я глядел ей вслед, такси или свою машину она не подзывала, просто идет себе и идет, будто время — десять утра. Свернула, это, за угол и исчезла. О'Коннор, фараон, как раз шел мимо нее в нашу сторону, так даже он развернулся и уставился ей вслед. Она и впрямь красавица писаная.

— Всего лишь корабль, проходящий в ночи, — обронил Блисс.