|
— Несколько крупных москитов и горсть мелких кровососущих. Увы, вечером, исследовав пойманных насекомых, я не нашел ничего интересного. Простояв так часа полтора, я собрался было идти домой, но там еще была выкопана неглубокая яма, в которую я напоследок все-таки забрался и обнаружил то, что ты уже видел. — Он ткнул пальцем в сторону колбочки. — Они были помяты и втоптаны в грязь. Кроме них, я более ничего не нашел. Еще час искал растение, на котором росли эти листья, но увы.
Он замолчал. — Вы думаете, между эпидемией и этим растением есть какая-либо связь? — прервал я его затянувшееся молчание. Он утвердительно кивнул. — Все это очень странно, — сказал я. — Если бы я мог поверить, что этот вид мухоловок растет где-нибудь в Европе, я первый бы согласился с вами. Но ваша теория мне не совсем ясна. Я понял так, что это растение заражается от мух и становится носителем странных микробов, следовательно, стоит кому-либо сорвать веточку или помахать ею перед своим носом, как его можно отвозить в ближайший морг? — И ты еще остришь?! — поморщился Петри. — Тогда я вас не понимаю, — отрезал я. — И потом, откуда на листьях кровь? Петри сердито насупился. Было видно, что мои вопросы задевают его за живое. — Я сегодня получил письмо от Найланда Смита, — переменил он тему, — и оно не выходит у меня из головы. Инспектор Скотланд-Ярда Найланд Смит был старым другом Петри. — И что же он пишет? — поинтересовался я. — Он скоро приедет. Мне показалось, что Петри с трудом проговорил эту фразу. — Сэр Найланд — один из немногих профессионалов своего дела, — продолжал он. — Ты познакомишься с высочайшим умом нашего времени, Стерлинг. Он умолк, пошатнулся и схватился за край стола. Его била крупная дрожь. — Петри, что с вами? — испуганно вскричал я, обхватив его за плечи. — Вы больны, доктор, вы переутомились. Вам нужен отдых… Он оттолкнул меня. Ощупью подошел к буфету, непослушными руками приготовил себе что-то выпить и залпом осушил. Потом выдвинул ящик стола и вынул из него пробирку с небольшим количеством белого порошка. — Я назвал его «654», — с пафосом произнес он. Глаза его лихорадочно блестели. — Пока у меня не хватает мужества испытать его на своих пациентах. Но верю, этот порошок еще не раз озадачит Природу, даже если она перевернет все шиворот-навыворот. Я с тревогой смотрел на него. Не бредит ли он? Несомненно, у него был нервный приступ. — Петри, — взмолился я, — ложитесь в постель, отдохните. Если вам не дорога жизнь, будьте по крайней мере милосердны к друзьям. — Катись к черту, Стерлинг, — ответил он мне с дьявольской улыбкой. — Работа — это моя жизнь, и пока я живу, я буду работать…
ГЛАВА IV ЖЕЛТОЕ ЛИЦО
Оставшуюся часть дня я провел над работами своих коллег, к листам которых вот уже полгода не прикасалась моя рука. Я намеревался с их помощью классифицировать растение, найденное Петри. На кухне под аккомпанемент грохочущих кастрюль мадемуазель Дюбоннэ готовила ужин, напевая себе под нос старый печальный романс. Состояние Петри сильно тревожило меня. Какое-то время я колебался, не посоветоваться ли с доктором Картье, но после некоторого размышления оставил эту затею. Петри был доктором медицины, я же, кроме искреннего участия и заботы, ничего не мог противопоставить его знаниям. Вчера он говорил мне: «Боюсь, как бы моя дорогая жена не вздумала примчаться сюда. |
