— Ты во всех отношениях не прав. Когда-то я потеряла близких людей. Так распорядилась судьба, над которой мы не властны. Я не могла помочь им, не могла их спасти… — Онория смолкла, стиснув зубы. — Теперь другое дело. Я не буду стоять в сторонке. — Ее голос дрогнул.

В глазах Девила вспыхнули серебряные искры.

— Проклятие! Да с чего ты взяла, что я позволю кому-то убить себя? В нашем доме ты можешь оберегать меня сколько душе угодно, но не подвергай себя реальной опасности. Ты говорила о долге. Это мой долг — защищать тебя, а не наоборот.

Онория хотела возразить, но Девил взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Обещай, что выполнишь все мои просьбы.

Она глубоко вздохнула — насколько позволял тесный корсаж, — и покачала головой.

— Нет. И дело не только в долге. Есть и другие причины, из-за которых я готова сделать все, чтобы спасти тебя. — Онория говорила быстро, чуть ли не задыхаясь. Должен же Девил понять ее! — И против этого тебе нечего будет возразить.

Лицо Девила застыло, он отступил на шаг — подальше от Онории. А она отчаянно пыталась добраться до его души, не дать ему в очередной раз спрятаться за маской холодности.

— Я люблю тебя. Никого я еще так не любила. И доводы разума тут не действуют. Я не могу расстаться с тобой, не могу допустить, чтобы тебя забрала смерть. Это все равно что расстаться с жизнью… потому что ты и есть моя жизнь.

У Девила замерло сердце. Он пристально посмотрел ей в глаза и увидел в них нечто такое, отчего вдруг заныла грудь. Он отвернулся, пошел к двери, потом остановился, сжал кулаки и уставился куда-то в потолок.

— Твои доводы неубедительны, — с тяжким вздохом сказал Девил, по-прежнему стоя спиной к Онории.

— Они убедительны для меня. — Она гордо вскинула голову.

— Проклятие! — взревел герцог, круто повернувшись. — А как, во имя всего святого, я должен жить, зная, что ты подвергаешься бог знает какой опасности ради того, чтобы спасти меня?! — От раскатов его голоса чуть не погасли свечи. Бешено жестикулируя, он метался по комнате, словно леопард в клетке. — Ты представляешь, что я почувствовал когда узнал, куда ты поехала? — Глаза Девила извергали пламя. — Знаешь ли ты хоть примерно, что я испытал, когда вошел в ту таверну?

В его голосе звучал укор. Он шагнул к Онории, и у нее перехватило дыхание.

— А знаешь, что с тобой могло произойти в таком месте? — грозно спросил он.

Онория даже не шевельнулась.

— Матросы не моргнув глазом убили бы Слиго и Картера, а потом изнасиловали бы тебя — по очереди. И перерезали бы тебе горло, если б ты осталась жива.

Он говорил с такой убежденностью, что Онория ему поверила. Это была горькая правда. Мышцы на его плечах вздулись от напряжения: Девил изо всех сил сдерживал порыв гнева, напоминая себе, что жена стоит перед ним, целая и невредимая. Еще секунда — и он поймал себя на том, что хочет ее.

Девил круто развернулся и принялся мерить шагами комнату, потом остановился.

— Как ты думаешь, что, черт побери, я бы тогда делал? Если бы что-то случилось с тобой? — Помолчав немного, он продолжал уже более спокойно: — Я не могу допустить, чтобы ты подвергалась опасности из-за меня. И не проси меня об этом. — На несколько мгновений вновь воцарилось молчание. — Ты обещаешь, что не пойдешь сознательно на риск?

Онория выдержала его взгляд и покачала головой.

— Не могу.

Дернувшись, Девил выразил все свои эмоции в одном коротеньком слове, произнесенном с бешеной яростью.