— Тебе не следовало сюда ехать. Но я рад, что ты это сделала. Скоро все кончится, и наш сын будет наконец в полной безопасности.

Устало улыбнувшись ему, она перевела взгляд на голландца.

— Спасибо, мистер Ван Меер. Спасибо за все. Если вам когда-нибудь понадобится помощь — любая! — обращайтесь к нам.

— Моя жена права. Можете полностью рассчитывать на нас. В Брайервуде вам всегда помогут.

— А теперь отдохни, мой милый, — сказала жена Ван Мееру. — Врач будет здесь с минуты на минуту.

Голландец закрыл глаза, и Рис подтолкнул Элизабет к двери, давая супругам возможность остаться наедине. В любой момент могли появиться полицейские. Как только будут собраны все показания и картина происшествия зафиксирована, Френсис Холлоуэй возьмут под стражу. Джеред и Ван Мееры смогут жить, не опасаясь за свою жизнь. Свершится правосудие, и Рис сможет увезти свою любимую семью домой.

Он взглянул на жену и пожалел, что не может открыто выразить то, что чувствовал, как сделала это она.

Если он откроется ей, то больше не сможет оберегать свое сердце, как оберегал все эти годы.

Рис сомневался, хватит ли у него когда-нибудь духа на это.

Глава 30

Аннабелл Таунсенд давала бал. Она была известна в светских кругах изысканными вечерами, которые устраивала в своем элегантном городском доме. Но в последнее время она вдруг утратила интерес к своим друзьям, вызвав в обществе недоумение.

Виной всему был, безусловно, Трэвис. Ее любовь к нему. Ее тоска. Светская суета ее больше не привлекала. Она бы предпочла проводить вечера с Трэвисом, играть с ним в карты в его гостиной, разговаривать, пока их не охватит огонь страсти и не бросит в объятия друг другу, чтобы отдаться любви.

Продолжая его любить и тосковать по нему, Анна все же смирилась с мыслью, что нужно жить и что Трэвис никогда не станет частью ее жизни. Он не хотел жениться, а она поняла, что на меньшее она не согласна, так как эти случайные встречи — тайные, урывками — не сделают ее счастливой.

Трэвис был ее слабостью, но она жила без него со времен юности и, бесспорно, сможет прожить и дальше.

— Принеси мою шкатулку с драгоценностями, Сэдди.

Ее горничная направилась к туалетному столику, взяла инкрустированную шкатулку из розового дерева, принесла ее хозяйке и открыла крышку.

— Прошу вас, миледи.

— Благодарю.

Выбрав простую жемчужную нитку с прелестной подвеской из жемчуга с бриллиантами, Аннабелл подала ее девушке, чтобы та застегнула украшение на ее шее, после чего вставила в уши такие же серьги.

Встав с банкетки, она подошла к зеркалу.

— Вы просто неотразимы, миледи.

— Должна согласиться, что платье очень красивое.

Аннабелл разгладила бархат насыщенного голубого тона и, поправив на плече свои каштановые локоны, двинулась к двери.

Настало время забыть Трэвиса.

Или по крайней мере возобновить прежнюю жизнь.

Чего бы ей это ни стоило, сегодня она будет яркой и веселой, королевой бала, как обычно.

Она перестанет думать о Трэвисе Грире, о том, какой он красивый и как один его взгляд заставляет сильнее биться ее сердце. Перестанет думать о том, как хорошо с ним заниматься любовью.

Только не сегодня.

Ни единого раза.

Приклеив к лицу улыбку, Аннабелл вышла из спальни и двинулась к бальному залу, где музыканты уже настраивали инструменты.

Трэвис остановился в дверях бального зала. Рядом с ним стоял Рис. Чуть поодаль — Элизабет, занятая беседой с герцогом и герцогиней Брэнсфорд и тетушкой Риса леди Тависток.

— И что ты до сих пор делаешь в Лондоне? — спросил Трэвис Риса.