Мирослав только хмыкнул, посмотрел на Владу, простреливая её пронзительным взглядом, и быстро воздел через голову шнурок. Упал ободок крохотный Влады на его грудь, серебром поблескивая в цвет его серых глаз.

Вот теперь на душе спокойно стало. Мирослав, сжав ладони Влады, поцеловал пальцы по очереди, к груди прижал и склонился к губам её. Влада, вспыхнув, только ресницы опустила, покосилась на собравшихся.

— Глядят на нас, княжич…

Мирослав шумно выдохнул, но отстранился.

— Никогда не доводилось мне встречать столь скромных русалок, — хмыкнул он и легонько прижал Владу к себе, опустив руку свою горячую ей на живот, погладил.

К щекам Влады так и прильнул волнительный жар — только они вдвоем среди собравшихся знают, что означает этот неприметный для посторонних глаз жест.

ЭПИЛОГ

— Отныне место сие считается священным. Богами Светлыми благословлённое, — седовласый волхв, воздел руки к лику Макоши и склонился до земли в поклоне. — Отец небесный, Род, оберегает нас. Земля-матушка держит. Пусть будет так вечно! Слава Богам и народам земель лесных!

— Слава!!! — вторили собравшиеся в храме.

Другой волхв, пышнобородый, долговязый, но широкоплечий, пустил чару по кругу.

Влада подняла взгляд на дубовое изваяние. Богиня судеб нынче нарядна была — в венке из трав, пусть и сухих, в стужу цветов-то не набрать, зато украшениями обвешана щедро: на челе обруч золотой, подвязана рушниками красочными, вышитыми кудесницами умелыми, лентами увешана да драгоценностями богатыми. А по стенам, по всему периметру просторного храма, голые ветки берёзы были воткнуты прямо меж брусьев. Густо пахло сладостным мёдом с примесью пряного дыма и древесной смолы.

Храм Макоши поставили из брусьев сосны, венчали двускатной крышей и резными коньками. В лесу он возвышался, что крепостная твердыня, не обойдёшь и не сокрушишь просто так, одни махом. Массивный и величественный он был, как и хотела Влада…

Княжне очень понравилось желание Мирослава переселиться в Аксель, да под сень леса. К тому же место это очень напоминало родной острог Калогост. Здесь они и обосновались, обжились уже. Да и акселевцы их приняли с радостью. После того, как князь судил старейшину Всебора, народ-то остался без покровителя и присмотра. Поэтому, поразмыслив, Мирослав решил всё же от Святослава отделиться да расширить Аксель, пусть не до города, потому как вдали от реки, а до крепости — вполне. Однако оказалось, что место это людное. Уже и срубы новые поставили, и посад понемногу, но расселялся — жизнь забурлила не хуже, чем в Кавии.

За чуром Макоши возвышался другой, более древний истукан — его плотники не тронули. Так и остался он. Взирал с высока Велес — хозяин леса. Остался у его подножия и каменный алтарь, где Мирослав после дня венчания с Владой намеревался клятву верности принести…

Влада вздохнула. Как давно это было, кажется, что из другой жизни. Времена те уже и забываться стали, из памяти уходить. Уже как девятый месяц минул после того.

«Вот я и исполнила обещание».

Обещание, данное Владой богине судеб — воздвигнуть храм в залог своему горячему желанию. С того момента жизнь её сильно поменялась, потому-то и казалось Владе, что это было так давно… Но за всё, что с ней было, Влада теперь преисполнялась одной лишь благодарностью и была счастлива своему новому пристанищу, потому как и лесная берегиня покровительствовала не только месту этому, но и самой Владе…

Детский плач раздался от входа, выводя Владу из задумчивости.

Любомила склонилась над дитём, стала покачивать, убаюкивая. Дарён виновато поглядел на волхвов, но те только улыбнулись. Вскоре младенец затих. Влада скользнула взглядом по собравшимся.