Вятко прошёл через горницу, под шагами его так и заскрипели половицы. Он остановился на пороге и ещё раз глянул на Владу.

Она робко отвела глаза. Не ожидала, что у такой молодой женщины может быть взрослый сын. Он отвернулся и скрылся в сумрачной клети.

— Ты ешь. Я тут тебе ещё кое-что принесла.

Томила высыпала прямо на пол из мешка поршни, разложила перед Владой.

— Это мои, муж у меня кожевник. Я потому тебя и приметила, что ты босая шла, все ноги сбила.

Влада замотала головой.

— Благодарствую, но только платить мне нечем.

— Боги с тобой, — махнула она руками. — Делюсь, что у самой впрок, так что ничего мне не надо, а ты молодая, жалко мне пятки твои.

Владе сделалось так неловко, что готова было сквозь землю провалиться.

— Ты ешь, потом примерь, выбирай, какие подойдут.

Ела Влада молча, стараясь не показывать вида, как была голодна. Хозяйка не стала стеснять гостью, принялась хлопотать над пучками трав: обдирать цветы и листья в подол.

Лето в самом жаре, а потому дел у людей много. Матушка тоже поди без дела не сидит сейчас. И Владе бы не позволяла скучать, заставила бы так же травы собирать, да ткать полотна.

Насытившись, Влада принялась выбирать себе поршни. Все были разные, и с тесёмками кожаными, и без них, с мягкой подошвой и твёрдой. Влада выбрала простые с верёвкой, что завязывались на щиколотке, они и впору ей пришлись. Потом Томила предложила в бане попариться, но Влада отказалась, а вот промыть раны отваром согласилась охотно.

Управившись, замотала ноги чистыми лоскутами, что тоже были пожертвованы хозяйкой. Потом, наконец, обулась. Томила принялась расспрашивать о Калогосте. Влада поведала, что почитают калогостовские Макошь и Ладу. Хозяйка в свою очередь поделилась, чем живёт Волок, прославляя Перуна-воина. Оно и понятно, поди как на границе с Древолесьем и тати, и разбойники особо промышляют в округе, да ещё и буряне, о коих хозяйка рассказывала с особым гневом. Узнала Влада, что местные очень уважают и поминают добрым словом князя Святослава. Томила не задавала прямых вопросов о княжеской дружине, с коей Влада держала путь и рассталась по какой-то случайности, но очень ей хотелось это вызнать.

Иногда к ним выходил Вятко. Не обращая внимания на гостью, он сновал по горнице, занятый своими нуждами, и только изредка Влада ловила его напряжённый и тяжёлый взгляд. Видимо не с особым радушием принимал он калогостовкую девку… И Влада виновато отводила глаза.

Когда солнце поднялось в зенит, Томила поведала о торговце Ведомысле и о том, как найти его на берегу: по ладье с резными бортами и червлёной парусиной.

Распрощавшись с приветливой хозяйкой и поблагодарив за помощь, Влада вышла за частокол и торопливо направилась по улице, петляя через постройки, выходя к берегу.

Поршни были мягкие и удобные, ноги просто отдыхали в них. Подумала о том, что отблагодарит добродушную Томилу, если…

— Постой!

Влада вздрогнула и резко обернулась. В след ей бежал Вятко. Она растерялась. Что понадобилось ему?

Запыхавшийся сын Томилы остановился в двух шагах от неё, перевел дыхание и сказал:

— Я слышал, что ты в Древолесье путь держишь. Ведомо тебе, что ныне там опасно? Позволь тебя проводить, хотя бы по реке.

Влада хлопнула ресницами. Неловко стало от предложения такого.

— Не нужно, я одна справ… — не договорила, Вятко поступил близко, схватил её за запястье.

Влада сжалась, когда тот пылко возвысился над ней.

— Видно не понимаешь, какая опасность с мужиками ехать девке одной. А так подумают, что со мной — не обидят, уж точно. Поверь, мне-то лучше знать места эти и людей. И не бойся, платы я с тебя никакой не возьму и не трону, обещаю, — Вятко улыбнулся.