|
Скоро она освободится и от него. Наконец он замер вдалеке, и ее голова бессильно упала набок, сознание начало ускользать. Она чувствовала, как ее дыхание становится все реже, реже… – Проснись, чертова дура, проснись! Я тебе говорю, Синджен! Не смей сдаваться! Просыпайся, чертова кукла! Эти крики, отозвавшиеся в голове острой болью, привели ее в чувство. Точно так же кричал ее брат Дуглас, но она знала, что это не Дуглас. Он сейчас далеко. У нее было такое чувство, будто она, шатаясь, стоит на краю чего то очень близкого, но пока еще незримого; ее тянуло шагнуть туда, но она все еще боялась сделать этот шаг, хотя незримое что то было странно манящим. Мужчина снова заорал на нее, громко, резко; от этих звуков у нее раскалывалась голова. Она не могла этого вынести; ей хотелось крикнуть ему, чтобы он замолчал. Она отступила от края неведомой бездны, так злясь на то, что ей помешали, что даже открыла глаза, желая накричать на этого мужчину и потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Она раскрыла было рот, но не издала ни звука. Перед ней был самый красивый мужчина, которого она когда либо видела. Ее сознание вобрало в себя его облик: черные волосы, невероятно синие глаза, ямочку на подбородке; наконец она с трудом проговорила надсадным, сиплым шепотом: «Какой вы красивый». Потом она опять закрыла глаза, так как поняла, что это ангел и она находится в раю. Хорошо, что она здесь не одна, что он рядом… – Открой глаза, черт бы тебя побрал. Я совсем не красивый, дуреха. Я даже не успел побриться! – Ангелы не ругаются, – отчетливо произнесла она и снова заставила себя открыть глаза. – Я не ангел, я твой чертов муж! Проснись, Синджен, проснись сейчас же! Я не позволю тебе больше дрыхнуть! Хватит разыгрывать трагедию, слышишь? Проснись, чтобы тебя черти взяли! Вернись ко мне, немедленно вернись, не то я побью тебя. – Чертов муж, – медленно повторила она. – Да, вы правы. Я должна вернуться. Я не могу дать Колину умереть, я не хочу, чтобы он умирал… никогда, никогда. Его надо спасти, и только я могу это сделать. Он слишком благороден, чтобы спасти себя самому. Он не умеет быть безжалостным, поэтому только я могу его спасти. – Тогда не покидай меня! Ты не сможешь спасти меня, если умрешь, это ты понимаешь? – Да, – вымолвила она. – Понимаю. – Вот и хорошо. Теперь я приподниму тебя, и ты попьешь воды. Хорошо? Синджен слабо кивнула. Она почувствовала, как сильная рука приподнимает ее спину, как холодное стекло бокала касается ее губ. Она жадно пила, пила, и вода казалась ей нектаром богов. Вода текла по ее подбородку, стекала на ночную рубашку, но она была так измучена жаждой, что это было ей безразлично, главное – это чудесная, сладостная вода, которая льется ей в горло. – Все, пока хватит. Послушай меня. Сейчас я оботру тебя влажным полотенцем и собью твой жар. Ты меня понимаешь? У тебя страшный жар, и необходимо остудить его. Но ты не должна засыпать, понятно? Скажи мне, что ты поняла меня! Она сказала, но потом все смешалось. Ее сознание сосредоточилось на другом, когда она вдруг услышала пронзительный женский голос: – Ей стало хуже так внезапно. Я уже собиралась послать за этим старым болваном Чайлдрессом, когда приехал ты, Колин. Я не виновата, что ей стало хуже. Казалось, что она уже почти поправилась. Синджен застонала от страха и попыталась уползти от этой ужасной женщины, свернуться калачиком и спрятаться от нее. Красивый мужчина, который не был ангелом, спокойно приказал: – Уйдите, Арлет. Я не желаю, чтобы вы опять входили в эту комнату. |
