Рафаэль слушал ее не менее внимательно, чем мистера Барретта или других своих советников, и Анни была глубоко этим тронута. Она верила, что он любит ее, хотя пока сам этого не понимает. И он почти всегда выказывал ей свое большое уважение, которое было больше, чем простая вежливость, и Анни от души этому радовалась.

— Пусть мужчины накидают в ямы щелока и построят временные туалеты в стороне от деревни, — посоветовал он и улыбнулся, щурясь на ярком солнце. — В старые времена, — сообщил он, — эти сооружения были за рвом.

Анни вздрогнула, но его улыбка показалась ей такой слабой и беззащитной, что она поспешила улыбнуться ему в ответ.

— Может быть, здесь еще и крокодилы охраняли замок, как в старых сказках?

Рафаэль нарочито пожал плечами.

— В такой воде? Даже морские чудовища не смогли бы в ней выжить, принцесса.

Сидеть на солнышке рядом с Рафаэлем и болтать всякие глупости было так приятно, что у Анни защемило сердце. Она знала, что навсегда сохранит память об этих минутах отдыха так же, как о минутах страсти.

На глаза ей набежали слезы, но она продолжала улыбаться.

— В этом замке кажется, будто попала в далекое прошлое или в сказку о средневековом трубадуре. То, что случилось с нами, не могло быть больше нигде на земле.

Рафаэль взял ее за руку, почти робко взял, как будто не касался этими же пальцами ее самых потаенных местечек и не приводил ее в неистовство своими ласками.

— В том-то все и дело, — печально проговорил он. — Время королей и замков закончилось. Мир меняется, Анни, и ни ты, ни я даже не представляем, что будет дальше. Для Бавии нет места в современном мире.

Анни захлестнула волна любви. Рафаэль прав — прогресс был неизбежен. И все-таки Анни не хотелось мира без замков и королей… и принцев.

— Это несправедливо, — произнесла она наконец дрожащим голосом. — Есть и драконы. И злые рыцари. Просто они теперь выглядят по-другому.

Рафаэль улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Однако и от этого невинного прикосновения в Анни вновь поднялся вихрь непокорной рассудку страсти.

— Вот настоящие принцессы и вправду есть, — возразил Рафаэль. — Некоторые одеваются как служанки и ухаживает за больными крестьянами, но у них по-настоящему благородные сердца.

Увы, колдовство продолжалось недолго.

В замке послышались возбужденные крики, потом скрип колес, стук копыт по каменной мостовой, звон оружия, как на военном учении. Когда Эдмунд Барретт выскочил во двор, Рафаэль уже был на ногах.

— Что случилось?

— Батальон мятежников, ваше высочество, в открытую скачет по приморской дороге!

Рафаэль повернулся к Анни, и она вся сжалась в ожидании приказа спрятаться, не надеясь, что он спросит о ее мнении, как несколькими минутами раньше об охватившей деревню лихорадке. А он взял ее за локоть и доверительно проговорил:

— Скорее всего, будет обыкновенная стычка, если вообще что-нибудь будет. Если же получится по-другому, присмотри за Федрой, — попросил он. — Мне ведь не надо говорить тебе, что она не особенно храбрая, несмотря на все ее озорство.

У Анни защемило сердце. Она кивнула и, хотя ей очень хотелось погладить Рафаэля по щеке или только коснуться его руки, она сдержалась, боясь, что ласка расслабит его и, по этой же причине, постаралась не заплакать.

Не сказав больше ни слова, Рафаэль вместе с мистером Барреттом стремительно направился к каменной лестнице, что вела на зубчатую стену. Анни смотрела им вслед, прикрыв глаза рукой, пока они не скрылись в одной из башен.