Она, конечно же, сумасшедшая, но все же Федра Сент-Джеймс — ее лучшая подруга… Все остальные такие скучные… И что-то в глубине души подсказывало ей, что просьба Федры совсем не пустячная.

— Хорошо, — грустно сказала она. — Я все сделаю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На другое утро Анни не пошла завтракать. Едва она открыла глаза, как почувствовала зверский голод, но от одной мысли о встрече с Рафаэлем ей сразу же стало страшно. Все чувства у нее смешались и бурлили. То она испытывала головокружительную радость, то немыслимое отчаяние. К тому же, она до сих пор не пришла в себя после ласк Рафаэля, и вся трепетала, стоило ей только вспомнить, как…

Она была абсолютно уверена, что принц, который хорошо знает жизнь и женщин, с первого взгляда догадается о ее тайных муках.

Так как ей была невыносима мысль о встрече с принцем в ближайшее время, то она быстро оделась и позволила Федре длинными коридорами увести себя в самый дальний конец замка.

— Здесь солярий, — объявила Федра, когда они оказались в просторной солнечной комнате, совершенно круглой, с каменными стенами и множеством цветов. — В старые времена дамы приходили сюда поболтать за рукоделием. Иногда их развлекали музыканты. Папа вставил в окна стекла, до этого в них ничего не было, зато были великолепные гобелены на стенах. Но они висели тут до того, как Рафаэль унаследовал корону. — Принцесса помолчала, и тень пробежала по ее обыкновенно веселому лицу — Он сказал, что они гниют здесь на свежем воздухе, и отдал их в какой-то музей в Моровии.

Анни медленно повернулась вокруг себя, восхищаясь еще не виданной ею комнатой с потолком как в церкви и балконом. Представляя, как тут все было во времена средневековья, она почти воочию видела дам Сент-Джеймс в их старинных нарядах, как они сидели тут, вышивали и болтали, как пели под звуки лютни и смеялись милым шуткам.

— Как здесь хорошо! — воскликнула Анни.

Федра показала на балкон, который располагался на высоте примерно двадцати футов над каменным полом.

— Когда-то давно одна принцесса бросилась с этого балкона и разбилась. Слуги говорят, что ее призрак до сих пор бродит по замку.

Холодок сладкого ужаса пробежал по спине Анни. Ей бы хотелось познакомиться с одним из таких существ, если бы, правда, оно было не очень уродливым и умело более или менее прилично себя вести.

— Ты помнишь, что обещала заменить меня? — шепотом спросила Федра, когда постучали в арку, служившую тут вместо двери.

Вошла невысокая пухлая женщина с седыми волосами и бородавкой возле носа, а за ней по пятам две девушки.

Одна несла много-много белого муара, а другая рабочую корзинку, до верха наполненную ленточками и кружевами. Обе выглядели усталыми и взвинченными.

Пожилая женщина уперла руки в крутые бока и, внимательно оглядев Анни и Федру своими глазками-бусинками, вопросила:

— Кто из вас будет принцесса?

У нее был такой голос, словно на этот солнечный, промытый дождем день намечалась не примерка свадебного платья, лучшего во всей Европе, а принародная казнь королевской особы.

— Я принцесса, — холодно ответила Федра, гордо поднимая голову. В ней совсем не было тщеславия, и она ужасно не любила, когда ее титуловали вне официальных церемоний. — А это моя подруга, мисс Анни Треваррен. Она примерит платье вместо меня. Анни, это мисс Августа Ренденнон.

Это и была та модная швея, которую привезла с собой мисс Ковингтон. Покраснев, она поджала губы.

Ее собственное платье не отличалось ни хорошим вкусом, ни каким-то особенным покроем, шнурованные ботинки были довольно сильно стоптаны, а чепчик, украшавший прическу, видал лучшие времена. Мисс Ренденнон во все глаза смотрела на растерявшуюся Анни.