Рафаэль взял ее руку, лежавшую на его щеке, и поцеловал ее, прежде чем отпустить.

— А кого бы ты выбрала?

Анни вздернула подбородок.

— Не тебя.

Она вновь отвернулась от него с намерением уйти, но он удержал ее за руку, да еще так дернул, что она прижалась всем телом к его мокрой одежде.

— Кого?

Анни стала быстро соображать.

— Кого-нибудь благородного и храброго, как Чандлер Хэзлетт или Эдмунд Барретт. Если бы кто-то из них соблазнил даму, то знал бы, как себя с ней вести.

У Рафаэля напряглось лицо, потом опять разгладилось. Спектакль был интересный, и Анни наслаждалась им.

— Ты хочешь сказать, что я тебя соблазнил?

— А как еще это называется? — ответила вопросом на вопрос Анни. — Ну, ты, в общем-то, не… Правильно… Ты не лишил меня… девственности… Но ты позволил себе лишнее. И теперь, как ты думаешь, какая у меня репутация?

Он открыл рот, потом закрыл его, со злостью откинул назад волосы одним движением руки. Анни пошла прочь, и Рафаэль не стал ее останавливать, но и не отставал ни на шаг.

Они уже были на середине большой залы, которая, к счастью, оказалась пустой, когда он наконец обрел способность говорить.

— Чего ты хочешь от меня?

Анни искоса поглядела на своего принца.

— Я хочу, чтобы ты женился на мне, — сказала она, собрав всю свою храбрость.

— Что?

Анни вздохнула.

— Если по правде, — призналась она, подходя к лестнице, то мне понравилось то, что мы делали. И я хочу опять делать это… как твоя жена.

— Анни!

Рафаэль был в таком ужасе, что она не могла не улыбнуться ему.

— Если ты не женишься на мне, — заявила она, особенно нажимая на преимущество именного этого шага, — то придется мне соблазнить тебя. Другого выхода у меня нет. Ваша невинность в большой опасности, сэр.

Рафаэль, протрезвев окончательно, заступил ей дорогу и посмотрел в ее глаза.

— Господи! Ты понимаешь, что говоришь, женщина?

— Конечно, понимаю. Ты единственный мужчина, которого я любила и люблю, и, наверное, единственный, которого я буду любить. Поэтому, если ты настаиваешь на том, чтобы остаться в Бавии и позволить себя убить, мне надо получше использовать отпущенное мне время. Разве я не права?

С этими словами она оставила Рафаэля, который застыл на месте, не умея справиться со своими чувствами.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Анни уже поднялась по лестнице и скрылась в своей комнате, когда Рафаэль очнулся от изумления.

Кожа у него зудела под мокрой одеждой, в животе творилось что-то ужасное, ведь он не привык пить в таких количествах, да и зала ходила ходуном перед его глазами. Тем не менее, больше всего ему досаждали не голова и не желудок, а его мужской орган, который приобрел крепость дуба и больно терся о грубую ткань бриджей.

Рафаэль отнес это на счет того невероятного, что Анни заявила ему после того, как толкнула его в фонтан. Она его хочет. Она прямо ему об этом сказала, не смущаясь и не отводя стыдливо взгляда.

Ох уж эти американки. Даже Джорджиана не была такой храброй, хотя тоже за словом в карман не лезла.

Не желая никого видеть, Рафаэль пошел кругом, выбирая боковые лесенки и коридоры, которые знал, как никто. Неделю назад он, устав мучиться, все же послал за какой-то женщиной, однако сейчас это было невозможно. Странным образом, хотя у него не было ни малейшего намерения жениться на малышке, он принадлежал Анни Треваррен, как когда-то принадлежал Джорджиане.

Проходя мимо комнаты Анни, которая была в стороне от его собственной (и ему поэтому пришлось сделать небольшой крюк), Рафаэль подумал было постучать, войти и согреть себя теплом, называемым Анни.