— Меня объявляют виновным без суда? Только по слову этой девчонки?

Принц не ответил. В залу торопливо вошел мистер Барретт, необычно нарядный в своих бальных одеждах. Он взглянул на Ковингтона, потом на Анни и сосредоточил все свое внимание на Рафаэле.

— Что случилось? — спросил он.

Рафаэль рукой указал на лейтенанта, не двигавшегося с места.

— Немедленно арестуйте этого человека. Анни… Мисс Треваррен узнала в нем офицера, командовавшего солдатами на рыночной площади.

Побледнев и пробормотав что-то малоприличное, Барретт положил руку на плечо лейтенанту. Ковингтон сбросил его руку, оправил мундир и вновь застегнул воротничок. Он отлично контролировал свои действия, но Анни знала, что он кипит от злости. Она даже подумала, что, будь они одни, он бы убил ее голыми руками.

— Не трогайте меня, — сказал он Барретту, который был куда выше его чином, так, словно перед ним стоял самый ничтожный из слуг. Потом он опять перевел взгляд на Анни. — Вы заплатите за свою ложь, мисс, — сказал он, прежде чем его увели прочь. — И ваша связь с принцем вас не спасет.

— Хватит! — крикнул Рафаэль и повернулся к Барретту. — Хорошенько присмотрите за ним. Завтра утром я займусь этим делом.

Барретт кивнул и повел лейтенанта Ковингтона из дворца через главный вход. Только после их ухода Анни обратила внимание на собравшуюся возле лестницы толпу. Слуги теснились около стен. В танцевальной зале почти никого не осталось.

Рафаэль махнул рукой, и, словно по волшебству, все разом исчезли. Он и Анни остались одни. Тогда Рафаэль, который успел спуститься по лестнице во время переговоров с Барреттом, протянул ей руку, и Анни боязливо пошла вниз.

— Побоище на рыночной площади не останется безнаказанным, — тихо пообещал он, когда Анни приняла его руку. — Правосудие свершится.

Анни поверила ему. Она еще никогда не любила его больше, чем теперь, но несколько даже справедливых слов не могли вернуть к жизни студента или возвратить торговцам их добро. Детское представление Анни о жизни осталось в прошлом. Она похоронила и оплакала его. Анни ничего не сказала принцу, но она не сомневалась, что он все понял по ее глазам.

— Пойдем, — ласково проговорил он и потянул ее в сторону танцевальной залы. — За все, через что я прошел по вашей воле, Анни Треваррен, вы просто обязаны вознаградить меня танцем.

Анни воспряла сердцем. Она не хотела любить Рафаэля Сент-Джеймса, однако решение, видимо, было принято в более высоких сферах, и она никак не могла его изменить.

Она все еще дрожала, и страх никак не хотел отпускать ее.

— Вы мне поверили.

И они пошли к дверям танцевальной залы навстречу аристократам из Бавии, Франции, Испании, собравшимся тут, чтобы, несмотря на политическую бурю, как полагается, отпраздновать свадьбу принцессы.

Рафаэль едва заметно поднял брови.

— Вы слишком благородны, чтобы лгать о таких важных вещах, — сказал он. — Ковингтон и остальные… Не сомневаюсь, что он их назовет… Так вот, Ковингтон и остальные понесут заслуженное наказание. Тот, кто застрелил студента, будет судим за убийство.

Анни судорожно вздохнула и кивнула головой. Ковингтон и те, кто были с ним, должны ответить за свое преступление, и это справедливо, но реальная жизнь не стала казаться ей менее уродливой и трагической.

— А лейтенант имеет отношение к Фелиции? — спросила она, едва они переступили порог бальной залы.

Она была освещена множеством свечей, которые, удваиваясь в числе зеркалами на стенах, ярко освещали счастливых танцоров. Зрелище было завораживающим, и Анни собиралась стать его частью на несколько часов.