Рафаэль с бесстрастным видом наблюдал за арестованными, не в силах забыть измученную Фелицию, ее неистовые мольбы, ее дрожавшие руки. Чем он мог ее утешить? Как ни тяжело было ему отказывать ей, но юноша убит, несколько торговцев ранены, не счесть убытков. Он поступил бы несправедливо, если бы освободил Ковингтона и остальных.

Рафаэль уже вскочил на коня, когда к нему подъехал Люсиан и насмешливо отдал честь.

— Уделите мне минуту вашего времени, сир, — сказал он.

Его возбужденный гнедой перебирал ногами и стучал копытами по каменной мостовой.

Рафаэль не обратил внимания на сарказм в тоне и манерах Люсиана и ответил ему, как ответил бы любому солдату.

— В чем дело?

Люсиан подъехал ближе и таинственно прошептал:

— Наверно, было бы справедливо, мой высокомерный незаконный брат, если бы я оставил при себе сведения и позволил вам мчаться прямо в ожидающую вас засаду. Только ради Федры и, конечно же, Анни, я не поддамся соблазну!

Рафаэль, сам того не ожидая, с силой толкнул брата в спину, так что Люсиан чуть не вывалился из седла. Юноша неожиданно быстро пришел в себя, вытер кровь в углу рта и посмотрел на Рафаэля с неприкрытой ненавистью.

— Мне много раз хотелось, — яростно выдохнул Рафаэль, — сделать то, что я сделал. Оставь меня в покое, Люсиан, иначе — клянусь всем, что мне дорого — я сброшу тебя с лошади и изобью до бесчувствия.

Люсиан немного отступил для безопасности, и когда вновь заговорил, в его голосе звучало вежливое сожаление.

— Мятежники хотят Ковингтона и его бандитов, — сообщил он, кивая в сторону тюремных фургонов. — Ты можешь спасти многие жизни и свою собственную тоже, если отдашь их сейчас.

Рафаэль положил ладонь на луку седла и настороженно прищурился, когда спросил брата:

— Откуда ты знаешь?

Молодой солдат улыбался, хотя его слова звучали жестко и пренебрежительно.

— Я слышу много важных разговоров теперь, когда меня выгнали из королевского дома.

Рафаэль приостановился, пропуская вперед Барретта.

— Скажи своим приятелям, кто бы они ни были, что этих солдат будут судить в замке Сент-Джеймс, и их судьбу решат присяжные из простых людей, из крестьян или фермеров… Но не толпа.

Люсиан нагло отсалютовал, сопроводив приветствие быстрой злобной усмешкой, и направил коня прочь.

Барретт по-прежнему держался на расстоянии, и Рафаэль подумал, что, пожалуй, его старый друг правильно делает, не выставляя напоказ свою боль.

— Вы готовы, ваше величество?

Рафаэль многое мог бы ему сказать, но ответил лишь:

— Да.

Отряд выехал из Моровии через западные ворота и, к удивлению Рафаэля, их никто не преследовал. Мятежники, с печалью подумал он, вероятно, слишком заняты добычей в городе.

На приморской дороге было много мужчин, женщин и детей, спасавшихся бегством из Моровии. Дорога была забита ими, и они молили о помощи, стеная в ночной темноте, как заблудшие души.

Вопреки совету Барретта принц отпустил солдат двадцать из своей охраны, чтобы они охраняли беженцев.

Удача, казалось, сопутствовала принцу. Несмотря на уменьшившийся эскорт и наличие двух старых тюремных фургонов, замедлявших движение, отряд добрался до подъемного моста замка Сент-Джеймс без осложнений. Зато здесь его долго держала стража, выспрашивая о том и об этом, чтобы удостовериться, не водит ли их за нос банда наглых мятежников. Наконец, вволю наговорившись, охранники открыли массивные ворота и подняли решетку.

Усталый, Рафаэль въехал на главную площадь, слез с коня и отдал поводья конюху.