– Ух-х-р-р-р… Мх-х-хр-р-р… – хрюканье главного вурдалака становилось все довольнее.

И вот уже он широко расставил ноги и облизнулся, демонстрируя темный распухший язык. Почему-то от мысли, что меня сожрут именно этим вонючим мерзким ртом, стало совсем плохо. Если бы уж была возможность выбирать, я бы предпочла, чтобы меня съел кто-то более привлекательный. Ну, или хотя бы тот, кто регулярно чистит зубы. Хотя, какая теперь разница.

Я зажмурилась и приготовилась к мучительной смерти и вечному упокоению в желудке этого чудища. И в этот момент раздался взрыв, громкое шипение, и визг. Если это кричит Феоктист Игнатьевич…

Я вздрогнула, слегка приоткрыла глаза и сквозь сомкнутые ресницы увидела, что расстановка сил несколько поменялась. Шипение шло от главаря вурдалаков, он стремительно таял, устремляясь темной вонючей струйкой дыма в небо.

Его команда испуганно посматривала то на своего командира, то на Феоктиста Игнатьевича. Тот уже встал в повозке в полный рост. Его напряженная рука была вытянута в сторону испаряющегося чудища. Это он, что ли, его так?

– Хр-р-рм-м-м? – удивленно озабоченно спрашивали остальные чудовища друг у друга. Они, видимо, тоже не поняли, что произошло.

Убедившись, что с предводителем этого стада покончено, жрец перевел руку в направлении толпы уродцев. Некоторые тут же испуганно захрюкали и со всех ног пустились в чащу. Но несколько мерзавцев остались. Самый крупный оскалил темные гнилые зубы, издал хриплый рык и бросился прямо на Феоктиста Игнатьевича.

Жрец издал какой-то утробный звук, и тело вурдалака тут же взорвалось со звуком, похожим на тот, которые издают грибы-вонючки, когда на них наступаешь ногой. Огонь на месте взрыва вспыхнул, но тут же погас, уступив место темному дыму, вместе с которым уносилась вверх вурдалачья жизнь. Если ее, конечно, можно назвать жизнью.

Не дожидаясь новой атаки, Феоктист Игнатьевич направил руку в сторону толпы уродцев. Бац! Еще один взрыв, и сноп дыма, от которого бросились врассыпную остальные.

Феоктист Игнатьевич перевел руку и, прицелившись, спалил еще одного молодчика. Остальные хаотично метались по дороге, хрюкая, рыча и визжа. Некоторые бросились назад, под сень деревьев. Но кое-кто, видимо, еще не оставлял надежду плотно поужинать.

Я обнаружила его по запаху. Он долетел из-за спины. Когда я обернулась, вурдалак уже был совсем рядом, готовый прыгнуть на Феоктиста Игнатьевича, продолжающего методично истреблять его собратьев.

Я вскрикнула, но жрец не обратил на меня никакого внимания. Нужно было что-то делать. Руки, кажется, приняли решение быстрее, чем голова, я схватила с ноги тяжелый башмак, в которых щеголяют по замку служанки, и со всей дури запустила вурдалаку промеж глаз.

Конечно, моя совсем не волшебная обувка не причинила чудищу сколько-нибудь заметного вреда. Но позволила выиграть время. Он взвизгнул, отпрянув, потряс огромной лохматой башкой и снова приготовился к прыжку.

Но Феоктист Игнатьевич уже обернулся, привлеченный шумом. Направил на него свою карающую руку. Бац! – и этот вурдалак струей черного вонючего дыма последовал за своими собратьями.

Его прощальный визг стих, и вокруг воцарилась тишина. Я огляделась. Кое-где, среди притоптанной травы еще струился дымок. Несколько кучек пепла уже успели остыть. Совсем скоро их развеет ветерок, и ничего не будет напоминать о баталии.

Повозка словно сама по себе набрала скорость, унося нас подальше от этого места. И только когда мы проехали метров двести, в голове зазвучало: неужели живы? Вот сейчас я точно решила обнять жреца.